Историческая местность Кармир-Блур ("Красный холм") в Армении может исчезнуть. По данным администрации музея "Эребуни", еще в 1985 году Комитетом по охране памятников здесь была очерчена заповедная зона, однако до сих пор она не была организована. Сейчас с одной стороны на эту достопримечательность "наступает" кладбище, с другой – свалка. Кроме того, планируется строительство новой дороги из села Аргаванд в направлении к ипподрому, которая проходит как раз по музейной территории.
Администрация музея заявляет о том, что если не предпринять незамедлительных мер, с течением времени мусор может покрыть всю территорию уникального памятника, где в результате раскопок были обнаружены предметы, относящиеся к VII веку до н.э. Об этом сообщает РИА "Новости".
Кармир-Блур - холм на левом берегу реки Раздан, на западной окраине города Ереван. В 1936 здесь была найдена урартская клинопись с именем царя Русы, сына Аргишти II (VII в. до н.э., второй период Ванского царства). С 1939 по 1970 здесь велись археологические раскопки, открывшие на холме цитадель, а вокруг холма - остатки города Тейшебаини.
travel.ru, 16 декабря 2008
Очень хорошо сказал об этом Юрий Саакян в стихах:
Голубоглазыми были армяне.
Светловолосыми были армяне.
Такими в древности были армяне.
Но жгли и рубили отчизну армян,
Пришли и убили так много армян,
Что огнем затрубили, как нефти фонтан,
И окутались дымом глаза у армян.
Тогда черноглазыми стали армяне,
Черноволосыми стали армяне, —
Целый народ почернеть в состоянье
В развалинах, где почернели армяне.
Но в недрах времен, из бессмертных семян,
Грустит голубое глазами армян.
Пришли из далекого края
И сказали, увидев издали:
— Это — прекрасная сказка,
Здесь так возвышенно все:
Небеса, и горы, и люди...
А я о любви подумал:
Не о праздничной,а о будничной.
Не о словесной любви, о бессловесной любви.
О любви, которая — воля, цель, достигнутая с
трудом.
Перед Ноем, которого лично не знаем,
Отступил всемирный потоп.
Перед моими предками,
Прапрабабками, прапрадедками,
Отступили моря голубые.
Пятилось, уползало, вдали исчезало все голубое,
И скоро остались одни озера и озерята.
И предки мои, так влюбленные в море когда-то,
Вместо него полюбили небо,
С морем расстались, но с небом остались,
И голые горы с ними остались,
И голубые воспоминанья о голубом отступлении
моря.
И осень подступила вслед за летом,
и снежная сгустилась синева...
Тем временем не по таким приметам
мы изучали русские слова.
Мы пристальнее всматривались в лица —
пока слова в душе заговорят! —
и чтобы без запинки объясниться,
мы научились отвечать на взгляд.
И дальше наступило облегченье:
ту широту,которой не объять, —
души российской тайное свеченье
мы сердцем научились понимать.
И, ощущая небо над простором,
мы помнили, что далеко вдали
оно на наши опиралось горы —
надежный край надежнейшей земли.
Одна судьба — иной не надо школы,
и впереди — история одна.
Мы называли разные глаголы,
но в них одни звучали времена.
Мы в жизни скреплены единым нервом.
Все общее — и радость, и беда.
В семнадцатом году и в сорок первом —
мы были вместе. Значит, навсегда!
Юрий Саакян |