А почему на Вас именно это произвело впечатление?
А мне еще вот этот отрывок нравится. В общем, для тех, кто не читал - Френни, младшая сестра Зуи, поступила в университет на театральный факультет. Впервые вдали от дома и понимающей семьи. Оказалось, что ей там тяжело. И вот она театральный бросила, оттого, что там, как ей кажется, все делают все не искренне, а напоказ. Не из любви к процессу, а ради выпячивания собственной персоны и увеличения собственной мелкой власти. Кроме того, ей попалась книжка об Иисусовой молитве, которую она пытается читать. Она отлеживается дома в слезах, и брат с ней разговаривает за жизнь:
" - Я хотел тебя спросить, Фрэнни,- неожиданно сказал он. Он снова
отвернулся к столу, нахмурился и встряхнул снеговика.- Как по-твоему, что ты
делаешь с Иисусовой молитвой? - спросил он.- Именно это я пытался выяснить
вчера вечером. Пока ты меня не послала подальше. Ты говоришь про собирание
сокровищ - деньги, имущество, культура, знания и прочее, и прочее. А ты,
непрерывно повторяя Иисусову молитву - нет, ты дай мне договорить,
пожалуйста,- непрерывно повторяя Иисусову молитву, не собираешь ли ты тоже
сокровище в своем роде? И это нечто можно точно так же пустить в
о_б_о_р_о_т, до последнего треклятого кусочка, как и те, другие, более
материальные вещи? Или то, что это - молитва, так уж меняет дело? Я хочу
спросить, неужели для тебя все дело заключается в том, по какую сторону
человек складывает свое сокровище - здесь или там? Там, где воры не
подкапывают и не крадут, и так далее? [10] Значит, вся разница только в
этом? П_о_г_о_д_и минуточку, пожалуйста, дай мне кончить, и все.
Несколько секунд он просидел, глядя на маленькую бурю в стеклянном
шаре. Потом:
- В твоем отношении к этой молитве есть что-то,такое, отчего меня мороз
по коже подирает, если хочешь знать правду. Ты думаешь, что я хочу заставить
тебя бросить молитву. Не знаю, хочу я или не хочу - это вопрос спорный, но я
о_ч_е_н_ь хотел бы, чтобы ты мне объяснила, из каких соображений, черт
возьми, ты ее твердишь?
Он сделал паузу, но не настолько длинную, чтобы Фрэнни успела вставить
слово.
- Если рассуждать, сообразуясь с элементарной логикой, то, насколько я
понимаю, нет ни малейшей разницы между человеком, который жаждет
материальных сокровищ - пусть даже интеллектуальных сокровищ,- и человеком,
который жаждет сокровищ духовных. Как ты сама сказала, сокровище есть
сокровище, черт бы его побрал, и мне сдается, что девяносто процентов
ненавидевших мир святых, о которых мы знаем из священной истории, были, по
сути дела, такими же непривлекательными стяжателями, как и все мы.
Фрэнни сказала ледяным тоном, насколько ей позволила легкая дрожь в
голосе:
- Теперь уже можно тебя перебить, Зуи? Зуи поставил на место снеговика
и принялся играть карандашом.
- Да, да. Перебивай, сказал он.
- Я знаю все, о чем ты говоришь. Ты не сказал ничего такого, о чем бы я
сама не думала. Ты говоришь, что я хочу п_о_л_у_ч_и_т_ь что-то от Иисусовой
молитвы,- значит, я такая же стяжательница, по твоим словам, как и те, кто
хочет соболье м_а_н_т_о, или жаждет с_л_а_в_ы, или мечтает, чтобы из него
так и пер какой-нибудь дурацкий п_р_е_с_т_и_ж. Я все это знаю! Господи,
неужели ты меня считаешь такой идиоткой?
Ей так мешала дрожь в голосе, что она почти не могла говорить.
- Ну-ну, успокойся, успокойся.
- Н_е м_о_г_у я успокоиться! Ты меня совершенно вывел из себя!
По-твоему, что я делаю здесь, в этой дурацкой комнате: худею как
сумасшедшая, довожу Бесси и Леса чуть ли не до истерики, ставлю дом вверх
дном, и все такое? Неужели ты не понимаешь, что у меня хватает ума
волноваться из-за тех причин, которые заставляют меня творить эту молитву?
Это же меня и м_у_ч_а_е_т. И то, что я чересчур привередлива в своих
желаниях-то есть мне нужно п_р_о_с_в_е_т_л_е_н_и_е или душевный покой вместо
денег, или престижа, или славы,- вовсе не значит, что я не такая же эгоистка
и не ищу своей выгоды, как все остальные. Да я еще хуже, вот что! И я не
нуждаюсь в том, чтобы великий Захария Гласс мне об этом напоминал!" |