Святые заступники: Брахма Нарада, Архангел Гавриил Клуб друзей и читателей Розы мира (2007-2011)

Три вещи не возвращаются: выпущенная стрела, сказанное слово и упущенная возможность.
(Арабская пословица)

 
Перейти на сайтСайт   АльбомАльбом   ПомощьПомощь   ПоискПоиск   ПользователиПользователи   ГруппыГруппы   
 ПрофильПрофиль   Войти и проверить личные сообщенияВойти и проверить личные сообщения   ВходВход 
Святые заступники: Бодхисаттва Гуаньинь, ангел

Дорогие друзья, форум закрыт для написания сообщений.

японская культура . хронология.
На страницу
1, 2  След. [Всё]

 
Добавить тему в избранное   Ответить на тему    Клуб друзей и читателей Розы мира (2007-2011) -> Личное -> Персональные подфорумы -> Японский сад
Предыдущая тема :: Следующая тема  
Автор Сообщение
Ондатр



Зарегистрирован: 13.02.2008
Сообщения: 2253
Откуда: Муммидол

СообщениеДобавлено: Сб Июл 30, 2011 2:32 pm    японская культура . хронология.

Наверно стоит сделать. для тех кто уже окончательно запутался. Smile


_________________
Максим
К началу темы
  Ответить с цитатой                 Посмотреть профиль Отправить личное сообщение ICQ Number
Мила



Зарегистрирован: 11.09.2007
Сообщения: 4303

СообщениеДобавлено: Сб Июл 30, 2011 2:37 pm   

С картинками? Embarassed

К началу темы
  Ответить с цитатой                 Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
Ондатр



Зарегистрирован: 13.02.2008
Сообщения: 2253
Откуда: Муммидол

СообщениеДобавлено: Сб Июл 30, 2011 4:50 pm   

с картинками и со стихами Smile

Добавлено спустя 22 минуты 8 секунд:

1. Дзёмон. 13 тыс. до н.э. - 3 в.до н.э.

культура охотников-рыболовов-собирателей. как кажется первые на земле производители керамики.







Добавлено спустя 30 минут 39 секунд:

2. Яёй. 3 в. до н.э. (возможно, раньше) - 3 в н.э. культура земледельцев-протояпонцев.


ритуальные колокола дотаку



Добавлено спустя 5 часов 6 минут 55 секунд:

3. Кофун. 4-6 вв. формирование государственности.

Песни императрицы Иванохимэ 4 в.:

Пока живу, я буду ждать, любимый,
Я буду ждать, пока ты не придешь,
О, долго ждать!
Пока не ляжет иней
На пряди черные распущенных волос…

88
Тот утренний туман, что дымкой заволок
Колосья риса на осеннем поле,
Исчезнет, уплывая вдаль…
А вот любовь моя?
Куда она исчезнет?

императорский курган


Добавлено спустя 2 минуты 16 секунд:

ханива


Добавлено спустя 1 минуту 5 секунд:

модель дома


Добавлено спустя 49 секунд:



Добавлено спустя 6 минут 17 секунд:

святилище в Исэ


Добавлено спустя 2 минуты 7 секунд:

Песня, сложенная императором Юряку (5 в.)

Ах, с корзинкой, корзинкой прелестной в руке
И с лопаткой, лопаткой прелестной в руке,
О дитя, что на этом холме собираешь траву,
Имя мне назови, дом узнать твой хочу!
Ведь страною Ямато, что боги узрели с небес,
Это я управляю и властвую я!
Это я здесь царю и подвластно мне все,
Назови же мне дом свой и имя свое!


_________________
Максим
К началу темы
  Ответить с цитатой                 Посмотреть профиль Отправить личное сообщение ICQ Number
Вадим



Зарегистрирован: 07.09.2007
Сообщения: 3125
Откуда: И.

СообщениеДобавлено: Вс Июл 31, 2011 2:11 am   

Ондатр писал(а):
святилище в Исэ


Уф, наконец-то я нашёл его! Это тот самый храм, который перестраивается каждые 20 лет. Поразительная традиция...

Каждые двадцать лет старые здания разбираются и на их месте строятся новые, в точности повторяя изначальный проект. Это сопровождается огромными затратами. Последняя такая перестройка была в 1993, святилище тогда перестраивалось в 61-ый раз. Следующее обновление произойдёт в 2013.

Добавлено спустя 13 минут 56 секунд:

Там ещё такая традиция. Работают три поколения мастеров. Старое строит непосредственно, их дети им помогают, а их внуки просто смотрят и запоминают. итак каждые 20 лет.

Добавлено спустя 5 минут 40 секунд:

Ондатр, всё это интересно конечно, но ты скучно ведёшь программу. Нет чтобы смешной случай рассказать или какой-то необычный или просто прикольный примерчик привести из того что ты выставляешь. А просто фигурки и японские прибамбасы каждый дурак может в интернете подглядеть....

К началу темы
  Ответить с цитатой                 Посмотреть профиль Отправить личное сообщение Отправить e-mail ICQ Number
Мила



Зарегистрирован: 11.09.2007
Сообщения: 4303

СообщениеДобавлено: Вс Июл 31, 2011 7:57 am   

Ондатр, думаю, не только меня устраивает существующая степень "прикольности" и "смехотворности" того, что мы читаем в "Японском саду".

Прошу прощения, что написала об этом. Это в качесте баланса))



Последний раз редактировалось: Мила (Вс Июл 31, 2011 7:20 pm), всего редактировалось 1 раз
К началу темы
  Ответить с цитатой                 Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
Ондатр



Зарегистрирован: 13.02.2008
Сообщения: 2253
Откуда: Муммидол

СообщениеДобавлено: Вс Июл 31, 2011 12:57 pm   

4. Асука. 538-645 (710). Принятие буддизма.



Мироку (Майтрейя) из Тюгудзи


Добавлено спустя 7 минут 52 секунды:

Конституция Сётоку (604 г)



12-й год, лето, 4-я луна, день тигра 13.

Наследник престола 14 самолично и впервые составил конституцию 15 из 17 статей.

1 статья. Цените согласие и положите в основу [дух] несопротивления 16.

Люди всегда имеют группировки 17, а мудрых людей мало 18. [130]

Поэтому некоторые не повинуются ни государю, ни отцу, а также враждуют с соседями.

Однако при согласии в верхах и при дружелюбии в низах, при согласованности в обсуждениях дела пойдут естественным порядком 19. И тогда все осуществится.

2 статья. Ревностно почитайте три сокровища; эти три сокровища суть Будда, дхарма и сангха 20.

[Они] - последнее прибежище [созданий] четырех рождений 21 и наивысшая вера во всех странах 22.

Все люди, все миры почитают эту дхарму. Мало людей очень плохих; если их наставлять хорошо, то они будут повиноваться. Исправить их можно только при помощи этих трех сокровищ.

3 статья. Почтительно воспринимая государевы указы, обязательно соблюдайте [их].

Государь - [это] небо, вассалы - земля. Небо покрывает [землю], а земля поддерживает небо.

[Когда это так, то] четыре времени года следуют своим чередом и всё в природе идет нормально 23.

Когда же земля возжелает покрыть небо, то [это] приведет к разрушению.

Поэтому-то, когда государь изрекает, вассалы внимают; когда высшие действуют, низшие подчиняются.

Поэтому, почтительно воспринимая государевы указы, обязательно соблюдайте [их]. Если [их] не будут почтительно соблюдать, то, естественно, [всё] разрушится.

4 статья. Сановники и чиновники! Основой [своей деятельности] сделайте ритуал 24.

Основа управления народом безусловно лежит в [соблюдении] ритуала, Если высшие не соблюдают ритуал, то среди низших нет порядка; если низшие не соблюдают ритуал, то обязательно возникают преступления.

Поэтому, если сановники и чиновники соблюдают ритуал, то всё идет нормально. Если простой народ соблюдает ритуал, то государство управляется естественно.

5 статья. Избавьтесь от чревоугодия, откажитесь от жадности и справедливо разбирайте поступающие жалобы.

Ведь жалоб простого народа за один день [набирается] до тысячи дел. Если даже за один день жалоб столько, то сколько их накопится за год?

В последнее время лица, разбирающие жалобы, сделали обычаем извлекать из этого [личную] выгоду и выслушивать заявления после получения взятки.

Поэтому-то жалоба имущего человека подобна камню, брошенному в воду, а жалоба бедняка подобна воде, политой на камень 25.

Поэтому бедный народ не знает прибежища.

Именно в этом [заключаются] недостатки [истинного] пути наших вассалов.

6 статья. Наказание зла и поощрение добра - хорошее древнее правило; поэтому не скрывайте добра людей, а заметив зло, обязательно исправляйте его.

Льстецы и обманщики - острое орудие подрыва государства; [они] - остроконечный меч, разящий [свой] народ.

Подхалимы также охотно говорят высшим об ошибках низших, а при низших злословят об ошибках высших.

Подобные люди всегда неверны государю и немилосердны к народу, а это есть источник больших беспорядков. [131]

7 статья. Каждый человек должен иметь свои обязанности и [дела] управления не должны быть смешиваемы 26.

Когда умного человека назначают на пост, то слышатся похвалы; когда же беспринципный человек занимает пост, то обильны беспорядки.

В мире мало людей с природными знаниями; мудрость - продукт глубоких размышлений.

Нет больших или малых дел; все дела обязательно будут улажены, если на посты будут взяты способные люди.

И во времени нет срочного и несрочного; при умных людях [на постах] все [дела] естественно уладятся.

Таким образом, государство будет вечным и страна 27 будет в безопасности.

Поэтому в древности мудрые государи искали способных людей на посты, а не искали постов для людей.

8 статья. Сановники и чиновники! Рано приходите ко двору и поздно уходите. Государственные дела не допускают нерадивости. [Даже] за весь день [их] трудно завершить. Поэтому если будете приходить ко двору поздно, то не управитесь со срочными [делами]. Если будете уходить рано, то безусловно не завершите дела.

9 статья. Доверие есть основа справедливости; в каждом деле должно быть доверие.

Добро и зло, успех и неуспех безусловно зиждутся на доверии.

Если сановники и вассалы будут доверять друг другу, то любые дела осуществятся. Если сановники и вассалы не будут доверять друг другу, то всё рухнет.

10 статья. Избавьтесь от гнева, отбросьте негодование и не сердитесь на других за то, что они не такие, как вы.

У каждого человека есть сердце. У каждого сердца - свои наклонности.

Если он прав, то я неправ. Если я прав, то он неправ. Я не обязательно мудрец, а он не обязательно глупец. Мы оба только обыкновенные люди.

Кто может точно определить меру правильного и неправильного?

Мы оба вместе и умны и глупы, подобно кольцу без концов. Поэтому хотя он и сердится на меня, я, напротив, должен сам опасаться сделать ошибку.

Хотя я, возможно, один прав, но должен следовать за всеми и действовать одинаково [с ними].

11 статья. Справедливо оценивайте заслуги и провинности; обязательно награждайте и наказывайте соответственно.

Бывает, что награды [дают] не по заслугам, а наказания - не по вине.

Сановники, ведающие государственными делами! Выявляйте заслуживающих как награду, так и наказание.

12 статья. Царские контролеры провинций и наместники провинций! Не облагайте [двойными] налогами простой народ.

В стране нет двух государей; у народа нет двух господ. Государь - это господин народа всей страны.

Назначенные [им] чиновники все суть вассалы государя. Почему же [они] наряду с казной осмеливаются [незаконно] облагать [налогами] простой народ?

13 статья. Все назначенные чиновники должны одинаково [хорошо] исполнять [свои] служебные обязанности.

Не заниматься делами можно лишь в связи с болезнью или служебным поручением. Однако когда вы сможете исполнять обязанность, то действуйте, как и прежде, в [духе] согласия 28. [132]

[Чиновники], не задерживайте государственные дела под предлогом того, что [они] к вам не относятся.

14 статья. Сановники и вассалы! Не будьте завистливы. Если мы завидуем другим, то и другие завидуют нам. Беды от зависти не имеют предела.

По этой причине, если [кто-либо] превосходит [нас] по уму, то [мы] не радуемся; если [кто-либо] превосходит [нас] по способностям, то [мы] завидуем ему. Поэтому умного встречаешь [раз] в пятьсот лет, [а] одного мудреца трудно найти и [раз] в тысячу лет 29. Однако как будет управляться страна без умных людей и мудрецов?

15 статья. Отвернуться от личного и повернуться к государственному - это [истинный] путь вассала.

Если человеком овладевает личное, то [им] обязательно овладевает злоба. Если человеком овладевает злоба, то [у него] обязательно будут разногласия с другими. При разногласиях личное вредит государственному.

Когда возникает злоба, то она идет против порядка и вредит законам.

Поэтому, как сказано в первой статье, взаимное согласие высших и низших есть дух и данной [статьи].

16 статья. Использовать народ [на трудовой повинности] 30 в соответствующее время года - это хорошее древнее правило; поэтому народ должно использовать в зимние месяцы, когда у него есть свободное время. С весны до осени, во время сезона обработки полей и шелковицы, народ использовать нельзя.

Если не обрабатывать поля, то что же есть? Если не обрабатывать шелковицу, то что же одевать? 31

17 статья. Важные дела нельзя решать одному; их обязательно обсуждать со всеми.

С малыми делами это просто; [обсуждать их] со всеми не обязательно.

Если рассматривать важные дела [единолично], то допустимы сомнения в наличии ошибки, а при согласовании со всеми [ваши] суждения могут получить надежное обоснование 32.

Добавлено спустя 5 минут 11 секунд:

Песня, сложенная принцем Икуса, когда он любовался
горами во время путешествия в свите
императора [Дзёмэй] по провинции Сануки, в уезде Ая

Поднимается туман.
Долгий день весны
Клонится уже к концу —
Незаметна эта грань...
Словно на куски
Печень вся разбита —
Сердце у меня
Горестно болит.
Птицей нуэко
Громко плачу
В тайниках сердца своего.
В те минуты хорошо
Перевязь жемчужную
На себя надеть,
Помолиться бы о том,
Чтоб вернуться нам домой!
Но в полях, где путь вершит
Наш великий государь —
Бог, что так далек от нас,—
Ветер злой, что дует с гор,
Поутру и ввечеру
Треплет рукава мои
Здесь, где я томлюсь один...
Оттого затосковал
Даже я, который мнил
Храбрым рыцарем себя.
Находясь сейчас в пути,
Где зеленая трава
Изголовьем служит мне,
Я не знаю, как мне быть,
Как тоску мне разогнать?
Так же, как из трав морских
В бухте Ами в тишине
Выжигают на кострах
Соль рыбачки,
Так тоска,
О, как жжет она меня
В сердца тайной глубине!

Добавлено спустя 27 минут 36 секунд:

Песня, сложенная императором [Дземэй] во время
восхождения его на гору Кагуяма, откуда он
любовался страной

В стране Ямато
Много разных гор,
Но выделяется из них красой одна
Гора небес — гора Кагуяма!
Когда на эту гору ты взойдешь
И там просторы взором обведешь,—
Среди равнин страны
Восходит дым густой,
Среди равнин морей
Взлетает чаек рой,
О, вот она — чудесная страна,
Заветный край мой — Акицусима!
Как крылья стрекозы, простерты острова,
Страна Ямато — вот она!


_________________
Максим
К началу темы
  Ответить с цитатой                 Посмотреть профиль Отправить личное сообщение ICQ Number
Ондатр



Зарегистрирован: 13.02.2008
Сообщения: 2253
Откуда: Муммидол

СообщениеДобавлено: Вт Авг 02, 2011 10:52 pm   

5. Нара 710-794. Освоение китайской культуры.





Тодайдзи, деревянный храм высотой с 16-этажный дом служит обиталищем 16-метровому бронзовому Будде. До 18 в. комплекс украшали две стометровые пагоды.

Эпоха колоссальных интеллектуальных усилий.
строительство первого города в Японии:
Хроники Кодзики (на японском) и Нихон сёки (на китайском), в частности, кодифицировавшие синто и историческую мифологию.
поэтические онтологии Манъёсю (на японском) и Кайфусо (на китайском)
Законодательные своды Тайхорё и Ёро рицурё
создание конфуцианской академии и ряда буддийских философских школ.

Эпоха Нара по-сути закладывает и кодифицирует основы национального мифа, завершает заколодовывание, космизацию страны начатую в предшествующие эпохи (от просачивающегося сквозь все щели нагуаля в эпоху дзёмон, к сдержанности яёй, царской власти кофун, моральным устоям и этической шкале Асука). Была разом явлена совокупность образов, над которыми последующая эпоха могла рефлексировать и осуществлять отбор.

Добавлено спустя 2 минуты 7 секунд:



Добавлено спустя 12 минут 30 секунд:

Песня, сложенная принцессой Нукада во время ее
отъезда в провинцию Оми

Сладкое вино святое,
Что богам подносят люди...
Горы Мива!
Не сводя очей с вершины,
Буду я идти, любуясь,
До тех пор, пока дороги,
Громоздя извилин груды,
Видеть вас еще позволят,
До тех пор, пока не скроют
От очей вас горы Нара
В дивной зелени деревьев.
О, как часто,
О, как часто
Я оглядываться буду,
Чтобы вами любоваться!
И ужель в минуты эти,
Не имея вовсе сердца,
Облака вас спрятать могут
От очей моих навеки?


Каэси-ута

Горы Мива!
Неужели скроетесь теперь навеки?
О, когда бы в небе этом
Облака имели сердце,
Разве скрыли б вас от взора?

Добавлено спустя 17 часов 49 минут 38 секунд:

6.Хэйян 794-1185. Расцвет придворной культуры.

Бёдоин (Храм Феникса):












Хэйан эпоха тотального эстетизма. Интерьеры, богослужения, манеры, картины всё должно было быть изящным, утончённым, очаровательным. Расцвет поэзии танка, женской прозы (лирические дневники, эссе - дзуйхицу и повести моногатари), живопись на длинных свитках. китайская живопись кара-э, и национальная ямато-э. Сады с цветущими растениями.

Добавлено спустя 16 минут 43 секунды:

ключевые поняти эстетики : аварэ - очарование, печальное очарование, возглас восхищения. окаси - милое, забавное, радостное. мон-но аварэ - очарование вещей, то что должно проявлятся в произведении искусства наряду с макото (правдой).

Добавлено спустя 1 час 2 минуты 56 секунд:

Он-но Комати 9в.

Он на глазах легко меняет цвет,
И изменяется внезапно.
Цветок неверный он,
Изменчивый цветок,
Что называют - сердце человека.

Сэй Сёнагон (10в)
То что глубоко трогает сердце

"...Мужчина или женщина, молодые, прекрасные собой, в черных траурных
одеждах. В конце девятой или в начале десятой луны голос кузнечика, такой
слабый, что кажется, он почудился тебе.
Наседка, высиживающая яйца. Капли росы, сверкающие поздней осенью, как
многоцветные драгоценные камни на мелком тростнике в саду.
Проснуться посреди ночи или на заре и слушать, как ветер шумит в речных
бамбуках, иной раз целую ночь напролет.
Горная деревушка в снегу. Двое любят друг друга, но что-то встало на их
пути, и они не могут следовать велению своих сердец. Душа полна сочувствия к
ним. Наступил рассвет двадцать седьмого дня девятой луны. Ты еще ведешь
тихий разговор, и вдруг из-за гребня гор выплывает месяц, тонкий и
бледный... Не поймешь, то ли есть он, то ли нет его. Сколько в этом
печальной красоты! Как волнует сердце лунный свет, когда он скупо точится
сквозь щели в кровле ветхой хижины!
И еще -- крик оленя возле горной деревушки. И еще -- сияние полной
луны, высветившее каждый темный уголок в старом саду, оплетенном вьющимся
подмаренником".

Самые лучшие покои для придворных дам…

Самые лучшие покои для придворных дам находятся в узких галереях.

Когда поднимешь верхнюю створку ситоми, ветер с силой ворвется в комнату. Даже летом там царит прохлада. А зимой вместе с ветром влетает снег и град, и это тоже мне очень нравится.

Покои в галерее до того тесные *151, что, если к тебе зайдет девочка-служанка, не знаешь, куда ее девать, но она поневоле смущена, прячется за ширмами и не смеется так громко, как в других покоях, словом, хорошо ведет себя.

Весь день во дворце мы в беспрестанной тревоге, ночью ни минуты покоя, но зато много случается любопытного.

Всю ночь мимо нашей галереи топочут сапоги. Вдруг шаги затихли, кто-то осторожно постучал в дверь. Забавно думать, что дама сразу же догадалась: «Это он!»

«Если он долго будет стучать, но не услышит ни звука в ответ, то, пожалуй, решит, что я заснула», — с беспокойством думает дама и делает легкое движение, слышится шорох шелков.

«А, она еще не спит!» — прислушивается мужчина.

Зимой позвякивание щипцов в жаровне — тайный знак гостю, что дама ожидает его. Он стучит все настойчивей и даже громко зовет ее, дама скользит к запертым ситоми и откликается ему.

Иногда хор голосов начинает скандировать китайские стихи или декламирует нараспев японские танки. Одна из дам отпирает свою дверь, хотя никто к ней не стучался. Тут уж останавливается тот, кто и в мыслях не держал посетить ее.

Иногда в покои войти нельзя, приходится всю ночь стоять за дверью, в этом есть своя приятность.

Из-под занавеса выбегают, тесня друг друга, многоцветные края женских одежд.

Молодые господа, у которых кафтаны вечно распороты на спине, или куродо шестого ранга в одежде светло-зеленого цвета не отважатся открыто подойти к дверям дамы, а прислонятся спиной к ограде и будут там стоять, сложа руки на груди.

Вот мужчина в темно-лиловых шароварах и ярком кафтане, надетом поверх многоцветных одежд, приподнимает штору и по пояс перегибается в комнату через нижнюю створку ситоми. Очень забавно поглядеть на него со двора. Он пишет письмо, придвинув к себе изящную тушечницу, или, попросив у дамы ручное зеркало, поправляет волосы. Право, он великолепен!

В покоях висит занавес, но между его верхним краем и нижним краем шторы остается узкая щель. Мужчина, стоя снаружи, ведет разговор с дамой, сидящей внутри комнаты. Обычно они прекрасно видят друг друга. Но что, если он великан, а она крошка?


_________________
Максим
К началу темы
  Ответить с цитатой                 Посмотреть профиль Отправить личное сообщение ICQ Number
Ондатр



Зарегистрирован: 13.02.2008
Сообщения: 2253
Откуда: Муммидол

СообщениеДобавлено: Чт Авг 04, 2011 11:47 pm   

Не удивляйся,
Вспомни, кто ночь за ночью
Являлся к тебе
В сновиденьях, покой твой тревожа.
Помнишь? Так вот, это я.

Идзумо Сикибу 11в.

Добавлено спустя 8 часов 47 минут 51 секунду:

Ах, если бы в нашем мире
Не пряталась в тучи луна,
Не облетали вишни!
Тогда б я спокойно жил,
Без этой вечной тревоги...

Дожди всё льются...
Ростки на рисовых полях,
Что будет с вами?
Водой нахлынувшей размыта,
Обрушилась земля плотин.

Сайгё (1118-1190) - поэт переходной эпохи. Уже не придворный, а странствующий монах. Из опустевшей столицы литература расползается по горным хижинам и монастырям. Хаос тщательно удерживаемый плотиной рафинированной культуры прорывает преграды. Боги синто вновь являют свою загадочную неконтролируемую природу...

Добавлено спустя 23 минуты:

7. Камакура. 1185-1333.
В 1197 г. Фудзивара Тосинари пишет книгу «Корай футэйсё» («О старом и новом поэтическом стиле») где разрабатывает учение о югэн - таинственной, пугающей красоте. Югэн - тёмное, глубокое, таинственное, туманное, одновременно непрочное, беприютное.
В сумраке вечера
Осенний вихрь над полями
Пронзает душу…
Перепелиная жалоба!
Селенье Глубокие травы.

Добавлено спустя 1 минуту 24 секунды:

Появление в Японии дзен. В моде аскетичная простота.

Добавлено спустя 2 минуты 23 секунды:

Сборники «Сэндзайсю» , "Синкокинсю".

Добавлено спустя 2 минуты 12 секунд:

Сады мхов, сухие сады.

Добавлено спустя 31 минуту 30 секунд:






Энгакудзи



Добавлено спустя 2 часа 11 минут 27 секунд:

Надо представлять что в середине 12 в. старый мир постигла катастрофа. Фактически это была революция. Власть и богатства захватила жёсткая и грубая военщина, провинция смела столицу. Людей пера сменили люди меча. И тем не менее культура выжила, отсиделась, обрела новое звучание.


Камо-но Тёмэй. Записки из кельи.

"I

Вот и я сам... Бабка моя с отцовской стороны передала мне по наследству дом, и долго я жил в нём, но потом судьба моя переменилась, меня постигла неудача, потерял я очень много всего, и поэтому был больше уже не в силах оставаться там же; и вот, имея уже за тридцать лет, я от всего сердца сплёл себе простую хижину.

По сравнению с моим прежним жилищем эта хижина равнялась всего одной десятой его части: я выстроил помещение только для одного себя, за постройку же дома по-настоящему и не принимался. Ограду кое-как устроил из глины, ворота же поставить не хватило средств.

Взяв взамен столбов бамбуковые жерди, я устроил сарай для колесницы.

Всякий раз, как только шёл снег или дул сильный ветер, бывало далеко небезопасно. Самое место было неподалёку от реки, отчего всегда существовала угроза наводнения, да и страх от разбойников был не мал.

И вот, переживая этот чуждый сердцу мир, заставлял страдать я свою душу тридцать с лишком лет. За это время испытал я много превратностей судьбы и само собою постиг, как ничтожна вся наша жизнь. Поэтому, встречая свою пятидесятую весну, ушёл я из дому совсем и отвратился от суетного мира.

С самого начала я не имел ни жены, ни детей, так что не было таких близких мне людей, которых тяжело было бы покинуть. Не было у меня также ни чинов, ни наград; на чём же я мог, в таком случае, остановить свою привязанность? И так уже без толку сколько вёсен и осеней провёл я в облаках горы Охараяма!

И вот теперь шестидесятилетняя роса, готовая вот-вот уже исчезнуть, вновь устроила себе приют на кончике листка. Совсем как строит себе приют на ночь одну охотник; как свивает себе кокон старый шелковичный червь.

По сравнению с жилищем в средний период моей жизни это новое не будет равно даже одной сотой его части.

Меж тем годы всё клонятся к закату, моё жилище с каждым годом становится тесней. На этот раз мой домик совсем уж необычен: площадью едва в квадратную будет сажень, вышиной же футов в семь, не больше. Так как места я не выбирал особо, то и не строил, избрав себе ту точку, что была по приметам хороша. Из земли воздвиг я стены, покрыл простою кровлей, на местах пазов прикрепил металлические скрепы. Случись не по душе что, чтоб можно было с лёгкостью в другое место всё перенести. И даже если бы всё заново строить мне пришлось, хлопот не так уж много было бы: всей поклажи - едва два воза будет; вознице - плата за труды, и более расходов никаких.

II

Теперь, сокрыв стопы свои в глуши гор Хинояма, на южной стороне жилища я построил лёгкий навес от солнца и настлал там настилку из бамбука, на западе которой устроил полку для воды священной. В хижине самой у западной стены установил изображение Амида23, и когда я наблюдал на нём лучи клонящегося солнца, мне представлялось, что этот свет с его чела. На половинках той занавески, что была пред ним, я прикрепил изображение Фугэн24 и рядом с ним Фудо25. Над северной перегородкой устроил маленькую полку и поставил там три иль четыре шкатулочки плетёных из чёрной кожи; вложил туда собрание стихов, музыкальных пьес, сборник Одзёёсю26, а подле поставил по инструменту - кото и бива. Были это - оригото и цугибива27. У восточной стороны настлал подстилку из стеблей папоротника, расстелил рогожу из соломы, и - вот оно, моё ночное ложе. В восточной же стене проделал я окно, тут же рядом поставил столик для письма. У изголовья стояла жаровня для углей. Её я приспособил для топки хворостом. Заняв местечко к северу от хижины, его обнёс редким низеньким плетнём, и - вот он, садик мой. Здесь я садил различные лекарственные травы. - Вот каков был внешний вид моей непрочной хижины.

Если описать картину всей той местности, то к югу был уставлен водосток, и, сложив из камней водоем, я собирал себе там воду. Деревья росли у самого навеса кровли, отчего собирание хвороста для топлива было делом не тяжёлым.

Звалось это место - гора Тояма.

Вечно зелёный плющ скрывал собой все следы. Долины густо поросли деревьями. Однако запад28 - тот был открыт. И это не могло не навевать особых мыслей...

Весной - глядишь на волны глициний... Словно лиловые облака они заполняют собой весь запад29.

Летом - слушаешь кукушку... Всякий раз, как перекликаешься с нею, как будто заключаешь уговор о встрече там, на горных тропах в стране потусторонней30.

Осенью - весь слух заполняют голоса цикад... И кажется: не плачут ли они об этом непрочном и пустом, как скорлупа цикады, мире?31

Зимой - любуешься на снег... Его скопленье, его таянье - все это так похоже на наши прегрешенья!

Когда молитва на ум нейдёт иль из чтенья книг священных ничего не получается, я отдыхаю, пребывая в полном бездействии. Нет того, кто мог бы в этом мне помешать; нет и спутника такого, которого должно было бы стыдиться. Обет молчания я на себя особо не накладывал, но, живя один, я невольно соблюдаю и «чистоту уст». Блюсти все заповеди во чтобы то ни стало я вовсе не пытался, но раз обстановки, способствующей их нарушению, нет, в чём же я их нарушу?

По утрам, отдавшись весь тем «светлым волнам, что идут вслед за ладьёй», я вдаль гляжу на лодки, плывущие взад и вперед у Оканоя, и настроенье заимствую у Ман-сями32.

Вечером, когда ветер заставляет листву в плющах звучать, устремляюсь думой к реке Дзинъё, - и подражаю мелодиям Гэн Тотоку33.

Когда же волненье души ещё сильнее, нередко в отзвук соснам вторю музыкой «Осенний ветер»; звучанью же воды в ответ играю «Ручеёк текущий». Моё искусство - неумело. Но я не собираюсь услаждать слух других людей. Для себя играю я. Для себя пою. Питаю лишь своё собственное сердце.

И ещё: у подножия горы стоит хижина из хвороста. То жилище стража этих гор. Живёт там отрок. По временам приходит он сюда, меня проведать. А то, когда мне скучно, я сам беру его своим товарищем, и мы вдвоём гуляем.

Ему - шестнадцать лет, мне - шестьдесят. Наши возрасты - различны, но в том, в чём сердце обретает утешение себе, мы с ним равны.

А то - нарву себе цветочков осоки, собираю ягоды брусники иль набирать начну картофель горный, рвать петрушку; то, - спустившись вниз к полям, что у подножия горы, - подбираю там упавшие колосья и вяжу из них снопы.

Если ясен день, взобравшись на вершину, гляжу вдаль - на небо своей родины, обозреваю издали горы Кобатаяма, селение Фусими, Тоба, Хацукаси34. У красот природы собственников нет35, отчего и нет никаких препятствий усладе сердца моего.

Когда ходить пешком нетрудно мне и мои стремления далеко заходят, иду я по хребту, перехожу через гору Сумияма, миную Касадори; а то - иду на богомолье в храм Ивама, направляюсь поклониться в храм Исияма. Иль, пересекая долину Авадзу, иду проведать то, что осталось от Сэмимару36; переправившись же через реку Тагами-гава, навещаю могилу славного Сарумару37.

Обратною дорогой, смотря по времени года, - иль любуюсь вишней, иль ищу взором красный клён, иль срываю папоротник, иль подбираю плоды с дерев... И это всё - то возлагаю на алтарь Будды, то оставляю в домике, как память.

Когда ночь тиха, при луне в окне вспоминаю с любовью своих прежних друзей; при криках же обезьян увлажняю слезами свой рукав. Светлячки в кустах издали путаются с огоньками рыбаков у острова Макиносима. Предрассветный дождь похож на бурю, сдувающую лист с дерев.

Когда слышу крики горных фазанов, в мысль мне приходит: «то не отец ли мой? не моя ли это мать?»38 Когда же олени с гор, уже привыкнув, подходят ко мне совсем близко, я чувствую, насколько я далёк уже от мира39.

А то, разведя сильнее тлеющий огонёк, делаю его товарищем своего старческого бдения. Вокруг не такие уж страшные горы, но случается внимать с волнением и крикам сов, так что разным картинам в этих горах во всякое время года нет и конца. Тем более же для того, у кого мысли глубоки, у кого знания велики... для того этим только всё не ограничивается!

III

Да! Когда я в самом начале селился здесь, я думал: «ну, на время»... И так прошло уже целых пять лет. Моя лёгкая хижина стала немножко уже ветхой, на кровле образовался глубокий слой гнилой листвы, на ограде вырос мох. Когда приходится - случайно как-нибудь - прослышать о столице, я узнаю, как много благородных людей поумирало с той поры, как я сокрылся в этих горах. Про тех же, кто и в счёт идти не может, трудно и узнать что-либо. А сколько таких домов, что погибли при частых пожарах! Выходит, что только мой временный приют... лишь в нём привольно и не знаешь беспокойств!

Пускай тесны его размеры, есть в нём ложе, чтоб ночь проспать; циновка есть, чтобы днём сидеть. Чтоб приютить лишь одного, его вполне хватает. Рак-отшельник любит раковинку небольшую; это потому, что он хорошо знает, кто он таков. Морской сокол живёт на голых скалах; это потому, что он сторонится от людей. Вот так и я: мои желанья - только покой; мое наслажденье - отсутствие печали.

Вообще говоря, люди, когда строят жилища, обычно делают это вовсе не для себя: один строит для жены, детей и прочих домочадцев; другой строит для своих родных, друзей; третий строит господину, учителю, и строят даже для сокровищ, для лошадей, волов... Я же устроил теперь всё это для себя; для других не строил. И это потому, что - так уже устроен свет - в моём этом положении нет людей, которые за мною шли бы; нет и слуг, к которым приходилось бы обращаться. Пусть и устроил бы я все просторнее, - кому приют давать мне, кого мне здесь селить?

Вот люди, что зовутся нашими друзьями: они чтут богатство, на первом месте ставят приятность в обращеньи; они не любят тех, в ком есть подлинное чувство, прямота. - Нет ничего лучше, как своими друзьями делать музыку, луну, цветы!

Вот люди, что зовутся нашими слугами: они смотрят только, велика ль награда иль наказание для них; превыше всего прочего ставят обилие милостей со стороны господ. Любишь их, ласкаешь, и всё же - покоя от забот ты не дождёшься этим. - Нет ничего лучше, как своим слугою делать самого себя! Когда случится дело, что нужно совершить, обращаешься к самому себе. Пусть будет это и не так легко, всё же это легче, чем служить другим, смотреть за тем, как и что другие! Когда есть, куда идти, идёшь сам лично. Хоть не легко бывает, всё же лучше, чем заботить сердце мыслью о коне, седле, иль волах и колеснице!

Теперь себя я разделил на части, и две службы они мне служат: руки - слуги, ноги - колесница, и угождают они моей душе.

Душа же знает страданье тела и, когда оно страдает, ему покой даёт; когда же оно здорово, ему велит служить. Хоть и велит, но меру не превысит! Хоть дело на лад и не идёт, душу не волнуешь!

А это хождение - всегда пешком, всегда в движеньи... - Как это всё питает жизнь! Зачем же зря в бездельи пребывать? Утруждать других, заставлять страдать их, - ведь это грех. Зачем же обращаться к чужим силам?

Точно так же и с одеждой, и с пищей: платье - из глициний, плащ - из пеньки: добуду их - и покрываю своё тело, цветы же осоки с равнин, плоды деревьев с гор,- их хватает, чтоб поддержать жизнь. И - этого довольно.

С людьми я не встречаюсь, почему мне и не приходится стыдиться и досадовать на свой внешний вид. Пища - скудна, но хоть и груба она, - мне она сладка на вкус. Вообще всё это говорю я вовсе не для тех, кто счастлив и богат, а говорю лишь о себе одном: сличаю, что было со мной прежде и что есть теперь.

С тех пор, как я бежал от мира, как отринул всё, что с телом связано, нет у меня ни зависти, ни беспокойства.

Жизнь свою вручив Провидению, я не гонюсь за ней и от неё не отвращаюсь.

Существо моё - что облачко, плывущее по небу: нет у него опоры, нет и недовольства. Вся радость существования достигает у меня предела у изголовья беззаботной дрёмы, а все желания жизни пребывают лишь в красотах сменяющихся времен года.

Все три мира - всего лишь одна душа!40 Душа - в тревоге, и кони, волы, все драгоценности уже ни к чему; палаты и хоромы уже больше нежеланны! Теперь же у меня уединённое существование, маленький шалаш; и я люблю их.

Когда случится мне заходить в столицу, мне стыдно, что я - нищий-монах; но когда по возвращении я сижу здесь у себя, я сожалею о тех, кто так привержен к мирскому греху... Если кто-нибудь усомнится в том, что здесь сказал я, пусть он посмотрит на участь рыб и птиц. Рыбе в воде не надоест. Не будешь рыбой, её сердце - не понять!41 Птица стремится к лесу. Не будешь птицей, её сердце - не понять! Совсем тоже и с настроениями отшельника. Не прожив так, кто их поймёт?"

Добавлено спустя 27 минут 26 секунд:

Из Хэйкэ-моногатари

В седьмой день пятой луны разнеслась весть, что Куро Ёсицунэ собирается в путь, в Камакуру, вместе с теми членами дома Тайра, что были взяты живыми в плен. Князь Мунэмори отрядил к Ёсицунэ посланца, велев сказать: «Я узнал, что на завтра назначено отбытие в Канто. В списке пленных среди прочих числится восьмилетний отрок Ёсимунэ. Жив ли он еще? Мне хотелось бы хоть однажды с ним повидаться! Ведь узы любви, соединяющие отца и сына, вовеки нерасторжимы!»

— Поистине я могу понять ваши чувства! Узы отцовской любви нерушимы для каждого человека! — отвечал Ёсицунэ и приказал доставить к князю Мунэмори юного господина, пребывавшего под охраной самурая Сигэфусы Кавагоэ. Одолжив у людей карету, посадили в нее ребенка, с ним — двух женщин, кормилицу с нянькой, и отправили к князю.

Еще издали увидев отца, мальчик весь просиял от радости.

— Поди ко мне, ближе, ближе! — позвал князь Мунэмори, и ребенок тотчас же взобрался к нему на колени.

Гладя сына по волосам, князь Мунэмори, проливая слезы, сказал, обращаясь к стражникам-самураям:

— Послушайте, что я скажу вам, воины! У этого ребенка нет матери. Когда пришло ему время родиться на свет, мать благополучно разрешилась от бремени, но тут же захворала, слегла и больше уже не встала. «Сколько бы ни было у вас в будущем сыновей, — сказала она мне перед смертью, — берегите его, не лишайте своей любви, пусть он будет вам живой памятью обо мне! Оставьте его при себе, не отсылайте на воспитание к кормилице!» И мне стало так жаль ее, что я ответил: «Когда придет время воевать против недругов государя, мой старший сын Киёмунэ будет военачальником, а этого мальчика я назначу его помощником!» — и дал ему детское прозвание Помощник. Она очень обрадовалась моим словам и вплоть до смертного часа все ласкала младенца, повторяя его имя Помощник, но на седьмой день после родов скончалась. Всякий раз, взглянув на ребенка, я вспоминаю об этом... — И, говоря так, он неудержимо лил слезы, и все стражники-самураи тоже увлажнили свои рукава слезами. Заплакал и старший сын князя, молодой Киёмунэ, обе женщины тоже утирали горькие слезы.

— Ну, Помощник, теперь тебе пора возвращаться, — сказал князь Мунэмори спустя какое-то время. — Я рад был тебя увидеть! — Но мальчик не хотел уходить. Тогда Киёмунэ, сдержав слезы, сказал ему:

— Ну, ну, юный Помощник, сегодня ты должен вернуться. К нам сейчас пожалуют гости. А завтра утром снова придешь пораньше! — Но ребенок, изо всех сил уцепившись за отцовское платье, плакал: «Нет, не пойду!»

Так прошло много времени, а меж тем уже стало смеркаться, наступил вечер. Кормилица обхватила ребенка — не могло же бесконечно длиться прощание! — посадила его в карету, обе женщины сели вместе с ребенком, распрощались, обливаясь слезами, и уехали. Князь Мунэмори долго смотрел им вслед, и сердце его сжималось от горя, ибо любовь, которую он обычно питал к младшему сыну, и в сравнение не шла с тем чувством, которое сейчас владело его душой!

«Как вспомню о предсмертных словах его матери, я еще сильнее жалею этого мальчугана!» — постоянно говорил он и не отдал сына на воспитание кормилице, безотлучно держал его при себе, не расставаясь ни днем ни ночью. Когда мальчику исполнилось три года, ему впервые надели шапку и дали взрослое имя — Ёсимунэ. По мере того как мальчик подрастал, становился он красивым и статным, нрав имел добрый, ласковый, и князь так любил и жалел его, что не отпускал от себя даже на короткое время — ни в странствиях под небесами на западе, ни в скитаниях на корабле по волнам. Но со времени последней злосчастной битвы он сегодня впервые увидел сына.

Представ перед Куро Ёсицунэ, Сигэфуса Кавагоэ спросил:

— Какое решение изволите вы принять относительно отрока Ёсимунэ?

И Куро Ёсицунэ ответил:

— Везти его в Камакуру незачем! Распорядись сам, как положено, здесь, на месте!

Вернувшись к себе, Кавагоэ позвал обеих женщин.
— Князь Мунэмори поедет в Камакуру, но юный господин останется здесь, в столице, — сказал он. — Я, Сигэфуса, тоже обязан ехать со всеми вместе, и потому решено сдать мальчика с рук на руки самураю Корэёси Огате. Быстро приведите сюда юного господина! — И приказал подавать карету.

Ни о чем не догадываясь, Ёсимунэ уселся в карету.

— Я опять, как вчера, поеду к отцу, да? — радовался он. Увы, напрасно радовался бедняжка!

Карета покатилась по Шестой дороге, к востоку. Женщины встревожились, от страха замерло сердце: «Что бы это значило? Странно!» Вскоре они увидели на речном берегу, немного поодаль, несколько десятков всадников-самураев. Карету остановили, расстелили на земле оленью шкуру, сказали: «Выходите!» — и мальчик вышел. «Куда вы меня ведете?» — спросил он, как нельзя более удивленный, но обе женщины были не в силах ему ответить. Один из вассалов Кавагоэ обнажил меч и, пряча его за спиной, зашел с левой стороны, сзади, готовясь уже нанести удар, но юный господин заметил его и, в поисках спасения, опрометью кинулся к кормилице, бросился к ней в объятия и спрятался у нее на груди. Она же, ясное дело, не была столь жестокой, чтобы безжалостно оторвать от себя ребенка, и, прижимая его к себе, не стыдясь людей, кричала и причитала, припадая к земле, взывая к Небу. Горестно думать, что творилось у нее при этом на сердце!

Так длилось долго. Наконец Сигэфуса Кавагоэ сказал, сдержав слезы:

— Как бы вы ни просили, теперь уж поздно. Кончайте скорее! — И, вырвав ребенка из объятий кормилицы, повалил его на землю, сдавил и, достав кинжал, висевший у пояса, в конце концов снял ему голову. Плакали даже свирепые воины — ведь и у них, как-никак, сердца были не из дерева, не из камня! Голову они забрали с собой, сказав, что надо предъявить ее Куро Ёсицунэ. Кормилица босиком бросилась бежать следом. «Отдайте хотя бы голову! Уж это-то, кажется, дозволяется! Я похороню ее и буду молиться за упокой его души на том свете!» — сказала она, и Куро Ёсицунэ, преисполнившись жалости, произнес, проливая обильные слезы:

— Поистине ее горе понятно! Поскорее исполните ее просьбу! Кормилице отдали голову, она спрятала ее на груди и удалилась, заливаясь слезами, в направлении столицы.

Миновало несколько дней, и в речке Кацура нашли двух утопленниц. У одной на груди была голова ребенка — то была кормилица юного Ёсимунэ. Вторая прижимала к себе мертвое тельце — то была нянька. Отчаяние кормилицы понятно, подобное случается часто, но чтобы нянька утопилась с горя по убитому ребенку — поистине трогательный и редкостный случай!

Добавлено спустя 7 часов 42 минуты 4 секунды:

8.Муромати 1336 — 1573

югэн остаётся главной эстетической категорией и в следующий период. Понятие это трудноуловимо. Сэами (Дзэами)1363—1443 писал, что югэн это
"Наблюдать, как солнце заходит за холм, покрытый травами и цветами, идти вперед все дальше и дальше по огромному лесу, не задумываясь о том, пора ли возвращаться, стоять на берегу и видеть, как лодка исчезает из виду за далекими островами в море, созерцать полет диких гусей, которые были видны, а затем затерялись среди облаков"

Но это скорее обрывочные ассоциации. Можно ли сказать что это символизм, пожалуй. Ведь искусство может только намекнуть, указать , подвести, но сам югэн остаётся за гранью. Но с другой стороны югэн это и есть максимально подлинное переживание. Может быть в Европе сказали бы "экзистенция". Ощущение глубин Бытия всем нутром. И в этой глубине, его суть, то что делает Бытие Бытием - Небытие, Пустота.
«Бытие – это внешнее проявление того, что содержится в Небытии, Небытие – сосуд, из которого рождается бытие. Небытие подобно прозрачному кристаллу, который лишен цвета и рисунка, но дает жизнь огню и воде. Почему две разные вещи, огонь и вода, рождаются из одного прозрачного кристалла?


Расколешь дерево —
Среди щепок
Нет цветов.
А в весеннем небе
Цветет сакура!


Зерно цветка, раскрывающегося в разных видах искусства, лежит в душе художника. Как из прозрачного кристалла образуются огонь и вода, как на голом дереве вырастают цветы и плоды, так художник создает из пейзажа своей души произведение искусства. И художник подобен сосуду.

Одни воспевают луну и ветер на поэтических турнирах, другие восхищаются цветами и птицами во время странствий. Вселенная – сосуд, содержащий в себе все: цветы и листья, снег и луну, горы и моря, деревья и траву, живое и неживое. Всему – свое время года. Сделайте эти бесчисленные вещи предметом искусства, сделайте свою душу сосудом Вселенной, доверьте ее просторному, спокойному Пути Пустоты! Тогда вы сможете постичь изначальную основу искусства – Тайный Цветок" - Сэами
достичь Тайного Цветка - высшего мастерства, это всё равно, что увидеть Солнце в полночь.
Сам Сэами стремился воплотить Цветок в театральном искусстве, самом синтетическом из искусств и по праву считается истинным создателем театра Но. В отличие от позднейшего кабуки Но мистериален и элитарен. все актёры получали дворянство.

Военное сословие освоив культуру стало тонким ценителем и заказчиком. Экзистенция у грани смерти была ему близка. Пожалуй, никогда искусство Японии не было таким рафинированным и мистически наполненным.

Добавлено спустя 2 минуты 35 секунд:

Монохромная живопись, сады песка... внешняя сдержанность при внутреннем накале переходящем в оглушительное безмолвие...

Добавлено спустя 11 минут 38 секунд:



Добавлено спустя 14 минут 5 секунд:





Добавлено спустя 10 минут 45 секунд:



Добавлено спустя 8 минут 19 секунд:



Добавлено спустя 3 минуты 55 секунд:

Сётэцу (15 в.)

Вот застлана дымкой,
Вот заблистает вновь.
Ветрено в небе.
Над весенней метелью
Бродит сиянье луны.

• • •
Есть у меня приют,
Нет у меня приюта, –
Я не тревожусь ничуть.
Вот он, глядите, мой вечер:
Весенняя паутинка!

Добавлено спустя 1 час 39 минут 16 секунд:

Сиба Ёсимаса



Необходимо учиться постигать суть всех вещей, но в наше время найдется не много людей, понявших это.

Во-первых, самурай должен думать и действовать не только ради собственной славы, но и ради славы и величия своих потомков. Он не имеет права навсегда опозорить свое имя, слишком бережно относясь к своей единственной драгоценной жизни. Но с другой стороны, считать свою жизнь лишь пылью и прахом и бездарно растрачивать ее не менее постыдно. О репутации человека, который так думает, нечего и говорить. Если отдаешь свою жизнь, то главной твоей целью должно быть сделать это ради императора или же совершить несравненный подвиг. Вот тогда ты принесешь великую славу своим потомкам.

Если же ты окажешься вовлеченным в случайную стычку, то поступишь неосмотрительно и ничего не добавишь к славе своей семьи, независимо от того, прав ты или нет.

Самурай не имеет права быть неосторожным и небрежным, он обо всем должен думать заранее. Ватана-бэ-но Цуна говорил Урабэ-но Суэтакэ, что сердце воина должно быть подобно сердцу труса. Это значит, что самурай обязан быть каждый день готовым к концу.

Многие люди полагают, что надлежит действовать в соответствии со временем и обстоятельствами и потому пребывают в смятении, когда неожиданно возникают трудности. В высшей степени достойно сожаления, если самурай упускает момент, когда ему следует умереть. Поэтому сказано, что готовность умереть у воина и монаха должна быть одинакова. Печально, если при любых обстоятельствах разум воина неспокоен.

Людей с острым умом следует искать среди тех, кто склонен думать.

О характере человека и глубине его ума можно судить по его поведению. Поэтому необходимо помнить, что и у стен есть глаза и уши, и не быть беспечным даже наедине с самим собой.

Что уж говорить о поведении среди людей. Не следует делать ни одного неосторожного шага, не произносить ни одного необдуманного слова, дабы люди не сочли тебя пустозвоном.

Многие люди полагают, что надлежит действовать в соответствии со временем и обстоятельствами, и потому пребывают в смятении, когда неожиданно возникают трудности.

Даже те, кто любит утонченность и изящество, должны сделать свои сердца честными и прямыми, чтобы обладать этими качествами и следовать этим правилам. Когда в отношениях мужчин и женщин нет правдивости, без глубокой искренности чувство не затронет сердце.

Человек пойдет против воли родителей только тогда, когда он оценит положение и найдет их совет неправильным. Даже если родители не отличаются мудростью, следуя их наставлениям, по крайней мере не повернешься спиной к небесному Дао. К тому же, в восьми или девяти случаях из десяти слова родителей принесут благо их сыну. Таким образом можно увидеть собственные ошибки.

Все наставления родителей, даже те, которые ты считал утомительными и пренебрегал ими, имеют огромное значение. Чем подражать добру других, лучше подражать своим старым, много раз ошибавшимся родителям. Это само собой будет способствовать продолжению традиций клана и благу потомков.

О том, что надлежит почитать божеств и Будду, знает каждый, и об этом нечего говорить. Тем не менее, есть одно обстоятельство, которое необходимо хорошо понимать.

Будда и божества приходили в этот мир только ради самого мира и живущих в нем людей. Они делали это не ради того, чтобы повредить человеку, но во имя того, чтобы очистить его сердце, утвердить в нем гуманность, справедливость, благопристойность, мудрость и верность и помочь ему узреть основу его жизни. Но было ли в их появлении заключено что-нибудь еще?

Не понимающие этого клянутся в приверженности заветам Будды. Они приносят несчастья людям, грабят их для того, чтобы построить храмы и монастыри. Или же, заявляя о почитании божеств, они отнимают у людей их земли только для того, чтобы соорудить святилище и совершать поклонения. Подобные поступки — святотатство по отношению к божествам и Будде. Запомни это.

Даже если человек ни разу не поклонился Будде и ни разу не посетил ни одной святыни, божества и Будда не оставят его без покровительства, если у него искреннее, исполненное сострадания сердце. Великое божество Исэ, бодхисаттва Хатиман и божество Кита-но скорее всего воплотятся в тех, кто мягок и чист сердцем.

Кроме того, есть люди, которые посещают святыни только когда у них беда. Это достойно сожаления. Божества и Будда желают лишь одного — чтобы мы молились о счастье в будущей жизни. Такие молитвы могут принести пользу. Хотя говорят, что даже они не ведут нас прямо к пути Истины.

Некоторые люди полагают, что, находясь на службе господину, следует быть преданным и исполнять свой долг только после того, как господин окажет какую-нибудь милость. Они понимают все наоборот. Ведь мы живем в мире только благодаря милости господина. Очень плохо, если люди забывают об этом, вынашивают честолюбивые замыслы и ненавидят своего господина и весь мир.

Для человека, рожденного, чтобы приносить благо, было бы эгоистично и потому достойно сожаления жаловаться на свое положение и считать, что все прекрасно, если у него дела идут хорошо. Получив в подарок жизнь, следует поклясться быть лучше всех и помогать другим, отдавать ради остальных свои таланты и тем самым получать удовлетворение до конца своих дней. Так поступали бодхисаттвы, и если простой человек будет жить согласно данной им клятве, что может сравниться с этим?

Самурай должен умиротворять свое сердце и смотреть вглубь других. Вот высшее из всех боевых искусств.

Если человек обладает ученостью, можно говорить о глубине его сердца и настроениях в его клане. В этом мире ценится только доброе имя, и если человек хочет достичь успехов в Учении, он должен отдать ему всего себя, независимо от своих способностей. Даже если у человека нет особых талантов, но он упорно овладевает знанием, он не опозорится перед другими. Совершенство встречается редко, но настойчивость позволит тебе присоединиться в занятиях к остальным, и это следует считать немаловажным. В какой бы знатной семье ни родился человек и как бы ни был он красив собой, когда люди собирают рукописи для чтения стихов, размышляют над поэтическими рифмами или настраивают инструменты, как позорно должно быть находиться среди других людей, составляющих рэнга, и извиняться за свою неспособность, или сидеть, подперев рукой подбородок, когда все остальные играют музыку. Что уж говорить о том случае, когда получаешь от молодого друга письмо, написанное в превосходном стиле, и стыдливо просишь кого-нибудь более образованного написать то, что ты будешь диктовать. А если ты будешь вынужден попросить написать за себя письмо девушке, и об этом станет известно? Не знать же, как играть в такие игры для веселого времяпрепровождения, как го, сёги или сугороку и вовсе постыдно. Само собой разумеется, что самурай обязан хорошо владеть искусством мато, касагакэ и инуоумоно.

Человек с глубоким и твердым сердцем сможет использовать других. Пути людей разнятся, и если поручать тому, кого ты любишь все дела подряд — например, использовать просто воина для ученых занятий, или посылать косноязычного человека гонцом; или поручить медленно соображающему дело, требующее быстроты и острого ума — то можешь потерпеть неудачу и даже потерять жизнь. Каждого человека следует использовать в соответствии с его способностями.

Если людей использовать так же, как изогнутое дерево для колеса, а прямое — для рукояти, все они окажутся нужными тебе.

Однако, какой может быть прок от человека, если ты не заботишься о нем?

Поистине, если человек неискренен в своем сердце, он ни в чем не добьется успеха. Вот о чем говорят слова: «Все способности человека заключены в его сердце».

Самурай должен умиротворять свое сердце и смотреть вглубь других. Вот высшее из боевых искусств.

Несомненно, что даже обычные люди много раз брали в руки и читали Гэндзи моногатари и Макура соси Сэй Сёнагон. Ни одна книга не сравнится с этими в обучении поведению и выявлении качеств человеческой души. Читая их, легко можно узнать человека с сердцем.

Само собой разумеется, что самурай не должен оставаться безучастным к чужому горю, испытывать зависть к чужому богатству и заводить дружбу с никчемными людьми. Природа человека устроена так, что учиться добру очень тяжело, а склоняться ко злу —легко, поэтому каждый постепенно становится похожим на тех, с кем он знаком. Я познал это на собственном опыте. Я начал заниматься каллиграфией после того, как испытал стыд, увидев, как одна женщина пишет иероглифы. Я начал, как и все, изучать вака, мое имя упомянуто в поэтическим собрании Сингосюи вакасю, я участвовал в состязаниях рэнга — все это началось из-за того, что я соревновался со своими молодыми друзьями, вначале из самомнения, а позднее — желая прославиться. Так, со временем, я полюбил поэзию всем сердцем и сблизился с теми, кто разделял мою любовь к стихам.

Когда люди стареют, другие относятся к ним с презрением, и потому старикам очень трудно. Если же ты не владеешь никаким искусством, друзья не будут признавать тебя, и тебе самому будет нечем утешить свое сердце.

В юности я порой играл в кэмари, если был недостаток в игроках. Хотя я не отличался ловкостью и быстротой, я различал людей, обладавших хорошей и плохой техникой, я мог судить о спокойствии разума. Вот почему ни одному, даже самому умелому игроку, не удалось опозорить меня.

Родители заставляли меня заниматься музыкой. С тех пор, как помню себя, я учился не только трем основным мелодиям лютни, но и игре на барабане. Однако, на половине пути я вынужден был бросить эти занятия, ибо у меня было много обязанностей, и мне не хватало времени. Таким образом, мои усилия оказались напрасными, ибо более я не имел возможности общаться с музыкантами, о чем очень жалею.

Следует признать, что на занятия человека искусствами оказывают влияние также его друзья. Прославившиеся в различных искусствах мужчины и женщины прошлого и настоящего ничем не отличались от остальных. Просто они отождествляли свое сердце с луной и цветами, могли видеть то, что лежит за пределами этого мира, наполняли сердце нежностью и мягкостью, знали аварэ вещей и очищали свои побуждения. Так они достигли совершенства на Пути Искусств, благодаря своему спокойствию и художественным способностям.

Тому, кто поразмыслит об этих вещах, покажется, что в сегодняшнем мире уже нет таких одаренных людей. В пылу молодости люди гордятся только своей красивой внешностью, думают лишь о себе и своих желаниях, они не хотят приучать себя к дисциплине ума и не желают стремиться к утонченному совершенству. Разве те, кто наделен даром смотреть в глубину сердца, не будут презирать таких людей? Состарившись, чем эти необразованные люди будут отличаться от лис и барсуков? И что же делать тогда?

Цветы вишни в смятении спадают и укрывают дорогу, по которой ко мне приближается старость. Аривара-но Нарихира Лишь ожидая конца, придет он сегодня или завтра? Поток слез: мои они или Каи? Кто плачет больше?

Аривара-но Юкихира И тогда я взберусь на Зеркальную гору и посмотрю! Это тело, с которым прошел столько лет, разве оно не будет старым? Отомо-но Куронуси Только подумать — вот уже восемьдесят лет не за горами. Как это может быть? О, быстротечность вещей! Дочь Ки-но Мицукиё

Когда мы вспоминаем эти стихи, которые повторяли и любили в блистательном прошлом, мы слышим в них высокое чувство и изящество.

Если человек живет только молодостью, о чем он будет думать в старости? Хотя жизнь человека — лишь призрачный сон, имя его может стать бессмертным. Но кого же будут вспоминать грядущие поколения, как не буддийского наставника, мудреца, святого или того, кто оставил имя в искусствах? Хоть и говорят, что люди сделаны не из дерева и не из камня, разве те, кто ведут никчемную жизнь, не подобны деревьям, гниющим в темной долине? Будь же благоразумным!

Нет ничего более постыдного для человека, чем выходить из себя. Как бы ты ни был разгневан, твоей первой мыслью должно быть успокоиться и спокойно и ясно оценить положение. Если ты прав, то гнев твой справедлив.

Гневаться же только по причине своего плохого настроения неразумно, это не вызывает уважения. Ведь в таком случае, сколько бы мы ни гневались, все бесполезно. Люди смиряются лишь перед голосом разума, к которому чувствуют уважение. Если выходишь из себя, следует успокоиться и подумать. Несомненное достоинство — не стыдиться исправлять собственные ошибки. Первый же недостаток — вбить что-нибудь себе в голову, хорошее ли или плохое, и упрямо стоять на своем.

Следует также сказать, что просто оставаться безучастным ко всему и говорить как трехлетний ребенок, никогда не гневаться, таить в себе злобу и порицать всех подряд — значит не делать ничего хорошего для других и вредить самому себе. Если ситуация требует твоего вмешательства, не оставайся в стороне. Будь спокойным, но не оставайся безмолвным, когда видишь дурное. Так сможешь избежать репутации непутевого человека.

В старину, когда природные качества людей были проявлены полностью, мы могли бы назвать людей хорошими или плохими. Но теперь, когда люди смотрят на других свысока и несут в своих сердцах зло, тех, кто мягок и праведен в поведении, презирают. Буддисты, идущие по пути самоотвержения, кажутся многим слепцами и глупцами, но совсем другое дело, когда они говорят, как трехлетние дети.

Глупца же, который все время молчит и не может отличить хорошего от плохого, никогда не назовут достойным человеком. Подумай об этом.

Наставники, практикующие медитацию, не родились умными, но достигли пробуждения, усмиряя свои сердца. Ученые также обретают мудрость, ибо с великим почтением изучают то, что перед ними, и усмиряют свой разум.

Будет человек хорошим или плохим, умным или глупым, зависит лишь от того, как он использует свой разум. Человеку дано не более десяти лет для достижения предела. В эти годы он должен отдавать свои силы хотя бы чему-нибудь. С 14 до 15 лет человек еще ничем по-настоящему не интересуется. В 15 лет он еще медлителен и невосприимчив, и даже строгая дисциплина не позволит достичь желаемого в этот период. Лишь в период с 18-19 до 30 лет разум человека упорядочивается, и он может понять причины вещей. УВЫ, это время длится не более 12-13 лет.

В этом изменчивом мире самурай должен идти по пути дисциплины.

Ни одно даже из десяти наших желаний не исполняется так, как нам хочется. Такова природа мира, в котором мы живем. Весьма сомнительно, чтобы даже император получал все, что пожелает. Если человек, несмотря ни на что, упорно стоит на своем. Небо в конце концов проявит свое недовольство. Никто не имеет права требовать сегодня удовлетворения за то, что вызвало его досаду вчера, или получить в этом году то, чего ему не удалось получить в году минувшем.

Ни одно даже из десяти наших желаний не исполняется так, как нам хочется. Такова природа мира, в котором мы живем.

Если мы будем поступать так, желание наши будут возникать одно за одним, как пыль на ветру, и в делах наших не будет покоя.

Лучше как можно быстрее забыть о своих побуждениях, ибо тот, кто таит в своем сердце злобу — порочен. Такого негодяя будут презирать и миряне, и священнослужители. Тот, кто живет лишь собственными желаниями и побуждениями, будет ограниченным и слабым. Вырви подобные желания из своего сердца и не позволяй им зародиться вновь — и тогда разум твой наполнится лучшими мыслями.

Во всех делах ставь на первое место человека, и никогда никого не высмеивай.

Даже если в ходе сражения ты видишь, что не сможешь победить, укрепи свое сердце и будь уверен, что никто не сможет превзойти тебя в стойкости. Всегда будь опорой других, чтобы на тебя могли положиться.

Как бы ты ни был дружен с человеком, никогда не спрашивай его о сражении, если он трус.

Никогда не уклоняйся от приближающейся битвы, какой бы гнусной она тебе ни казалась. Никогда не выступай в пользу сражения под предлогом того, что оно не потребует много сил, если сражаться не следует.

В целом, если сражение не должно быть изнурительным, пусть передний край займут другие. Однако, если случится непредвиденное, в ста случаях из ста будь готов ринуться в бой. Нет большего позора в сражении, чем бесчестное поведение.

Вот все, к чему смог прийти я, недостойный и глупый человек. И лишь из родительского сострадания к моим, быть может, еще более недалеким потомкам, я записал эти слова.

Стремитесь к совершенству и заботьтесь о себе. Отдавайте этому все силы. Проникните в то, что сказано здесь.

Добавлено спустя 18 минут 25 секунд:

сумиэ - живопись тушью, расцвет поэзии рэнга, неоконфуцианство, массовые секты


_________________
Максим
К началу темы
  Ответить с цитатой                 Посмотреть профиль Отправить личное сообщение ICQ Number
Ондатр



Зарегистрирован: 13.02.2008
Сообщения: 2253
Откуда: Муммидол

СообщениеДобавлено: Пн Авг 08, 2011 3:52 pm   

9. Момояма 1568/73-1600/1603
Впрочем к этому непродолжительному периоду можно добавить как предысторию всё искусство 16 в, отличающееся заметным своеобразием.
Для эпохи характерна новая "демократизация" общества и обращение от китайского к национальному в искусстве. Первое связано с гибелью военной аристократии и крупных монастырей в бесконечных междоусобных войнах и в процессе борьбы за централизацию. Наверху оказываются вчерашние выходцы из низов жаждущие пышности и блеска. Школа Кано расцвет которой приходится на этот период успешно осуществила переход от пустотной элегантности суми-э к нарядной декоративности, одновременно приближая стиль к национальной традиции.

Добавлено спустя 45 минут 54 секунды:





Хасэгава Тохаку:

портрет князя Такэда Сингэна



Как бы в противовес возникает эстетика саби-ваби. Естественности и простоты для которой принцип югэн уже представлялся слишком драматичным и надуманным. Ваби - спокойствие , простота, скромность, неброскость, способность увидеть прекрасное и бесконечно глубокое в самом обыденном. Саби - заброшенность, древность, уединённость, ощущение времени смывающего всё наносное, подлинности.

Хасэгава Тохаку


Кайху Юсё



Появляется поэзия хайку , пока как несерьёзная, чисто юмористическая незаконная дочь рэнга.

Добавлено спустя 12 минут 4 секунды:

Моритакэ

цветок ли опавший
вновь на ветку вернулся?
нет — то мотылёк!

Добавлено спустя 55 минут 9 секунд:

В эпоху Момояма закончилось духовное лидерство буддизма в стране. Официальной идеологией становится неоконфуцианство, оживляется синто, некоторое распространение получает христианство.

Добавлено спустя 14 минут 38 секунд:

В обществе стремительно нарастает секуляризация.


_________________
Максим
К началу темы
  Ответить с цитатой                 Посмотреть профиль Отправить личное сообщение ICQ Number
Мила



Зарегистрирован: 11.09.2007
Сообщения: 4303

СообщениеДобавлено: Пн Авг 08, 2011 6:03 pm   

Ондатр писал(а):
секуляризация
Как трудно даётся перевод с японского на русский... Smile

К началу темы
  Ответить с цитатой                 Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
Ондатр



Зарегистрирован: 13.02.2008
Сообщения: 2253
Откуда: Муммидол

СообщениеДобавлено: Пн Авг 08, 2011 7:19 pm   

Мила писал(а):
Как трудно даётся перевод с японского на русский...

"Секуляризация (социология) — в социологии процесс снижения роли религии в сознании людей и жизни общества; переход от общества, регулируемого преимущественно религиозной традицией, к светской модели общественного устройства на основе рациональных (внерелигиозных) норм. Политика государства, направленная на уменьшение влияния и роли религии (например, секуляризация образования)".

Добавлено спустя 2 часа 35 минут 42 секунды:

Дискуссию про казаков перенёс сюда http://forum.rozamira.ws/viewtopic.php?t=5079

Добавлено спустя 1 час 1 минуту 51 секунду:

Линию ямато-э продолжает школа Тоса



Добавлено спустя 12 часов 5 минут 30 секунд:

10. Эпоха Эдо 1603-1868. Подъём городской культуры.

Официальная культура (17в.)

Храмовый комплекс в Никко. Ворота


Замок Нидзё . Интерьер


Фарфор Имари.


Добавлено спустя 23 минуты 31 секунду:

"Андеграунд" 17 в.. Саби-ваби. Связан с дзен-буддизмом.

вилла Кацура


чаша для чайной церемонии (ваби-тя)


скульптура Энку (предпочитал работать топором)


Добавлено спустя 5 минут 55 секунд:

Карээда-ни На голой ветке

Карасу-но томарикэри Ворон замер.

Аки-но курэ. Осенний вечер!

Басё

Добавлено спустя 22 минуты 17 секунд:

Кич 17-пер. пол. 18 в. Укиё. (гравюра укиё-э, театр кабуки, кукольный театр дзёрури, гейши, развлекательная литература)

Моронобу


Харунобу


нецкэ


Добавлено спустя 17 минут 15 секунд:

Сайкаку Из Повест о Сэйдзюро

Весеннее море спокойно. На волнах, как на подушках, качаются богатые суда (не с ними ли приплывают и сны о богатстве? [1]). Это Муроцу — большая шумная гавань.
Здесь, среди винокуров, есть некто по имени Идзуми Сэйдзаэмон. Дело его процветает, в доме ни в чем нет недостатка. К тому же его сын Сэйдзюро — красавец, красотой превосходит даже портрет известного кавалера давних времен [2]. Все в Сэйд-зюро нравилось женщинам, и едва исполнилось ему четырнадцать лет, как он вступил на путь любовных утех. Из семидесяти восьми веселых женщин в Муроцу не было ни одной, с которой он не свел бы короткого знакомства.
Амулетов с клятвами накопилось у него с тысячу связок; сорванные ногти [3] уж не вмещаются в шкатулку; пряди черных волос свились в толстый жгут, каким можно укротить и ревнивую женщину. Письма, что доставляли ему каждый день, громоздились горой; дареные накидки с именными иероглифами, ненадеванные, валялись грудой.
Подарками этими утолила бы свою жадность и старуха с реки Сандзуногавы [4], и даже многоопытный старьевщик не сумел бы определить их ценность.
А Сэйдзюро свалил все это в кладовую, написав на ее дверях: «Кладовая любви».
За такое легкомыслие следовало ожидать расплаты. Люди качали головами и говорили: «Кончится тем, что он попадет в реестр лишенных наследства». Но ведь сойти с этой дороги трудно.
Между тем он сблизился с гетерой по имени Минагава. Их любовь не была обычной: друг для друга и жизни не пожалели бы. Осуждение, людские толки они ни во что не ставили; среди белого дня зажигали лампы, хотя их и лунной ночью глупо зажигать, задвигали все ставни и предавались веселью, устроив «страну вечной ночи».
Они собирали множество проворных шутов и заставляли их подражать колотушке ночного сторожа, писку летучей мыши; посылали к воротам старуху, что прислуживает гетерам, варить чай для прохожих [5], а сами распевали непристойные куплеты на мотив буддийских заклинаний; совершали поминальный обряд перед памятными табличками предков [6] со словами: «Это в помин Кюгоро, которого смерть не берет»; сжигая щетки, устраивали «прощальные огни» [7] и так проводили ночи напролет.
Раз объявили они, что живут на «Острове голых», который якобы есть и на карте, заставили всех гетер, что с ними были, снять одежду и забавлялись смущением обнаженных.
Была среди них одна гетера высшего разряда, по имени Есидэаки. И вот увидели у нее ниже поясницы белый лишай, который ей до сих пор удавалось скрывать. Сэйдзюро и Минагава распростерлись перед ней, уверяя, что она — живая богиня Бэдзайтэн [8], но вскоре их веселье пошло на убыль. Вид раздетых женщин им опротивел. Они охладели к этой забаве, и у них пропал всякий интерес к ней.
И тут в дом нагрянул отец Сэйдзюро, гнев которого дошел до предела. Вот она — нежданная гроза!
Уже не было времени скрыть следы распутства. Сэйдзюро пытался просить: «Извините на этот раз! Больше не повторится!» Но отец не внимал ему и, распрощавшись с присутствующими, отбыл.
Минагава расплакалась, за ней принялись плакать и все гетеры. Положение было такое, что ничего не придумаешь, и только один из шутов, по прозвищу Дзяскэ — Темная Ночь, нисколько не растерялся. «Мужчина и нагишом сто каммэ [9] весит. Будь он хоть в одной рубахе — не пропадет. Господин Сэйдзюро, не падай духом!» — сказал он.
Даже среди общего уныния эти слова показались забавными, и, словно они послужили закуской к вину, Сэйдзюро и Минагава снова принялись пить и в конце концов забыли о неприятностях.
Однако обращение с ними в доме свиданий совсем изменилось. Сколько они ни хлопали в ладоши, никто не отзывался; хотя пора уже было приступать к еде, кругом было тихо; когда они спросили чаю, им принесли в руках две чашки и тут же привернули фитили ламп. Отозвали и гетер одну за другой.
Увы! Подобные перемены — в обычае этих домов любви. Нам сочувствуют, только пока у нас есть хоть один золотой за пазухой.
Для судьбы Минагавы все это было печально. Когда все ушли, она залилась слезами. Тут и Сэйдзюро совсем приуныл и решился даже расстаться с жизнью. Он лишь опасался, что Минагава скажет: «И я тоже!»
Пока он раздумывал, как поступить, Минагава, подметив выражение его лица, сказала: «Вижу, что вы собираетесь свести счеты с жизнью. Это очень неразумно. Хотела бы и я последовать за вами, но что поделаешь: жаль оставлять этот мир. Мое занятие таково, что чувства мои — на срок. Поэтому все, что было, — минуло, как давний сон. И нашей связи на этом конец».
Тут она поднялась и вышла.
Вот уж этого он не ожидал. Хоть она и гетера, но так порвать прежнюю близость… что за ничтожная душа! Нет, обычная женщина не смогла бы так поступить. С этими мыслями он, весь в слезах, собирался покинуть дом свиданий.
В этот момент Минагава, уже переодевшись в белую одежду [10], вбежала и вцепилась в Сэйдзюро:
— Куда же вы уходите, не покончив с жизнью? Нет, если умереть, то сейчас! — и вынула две бритвы.
Сэйдзюро обрадовался, но тут явились люди и оттащили их друг от друга. Минагава должна была вернуться к хозяину, а Сэйдзюро был отправлен под охраной в храм Эйкоин, покровительствующий его семье.
— Послужит прощению дома Идзуми [11], — сказали при этом.
Сэйдзюро было в то время девятнадцать лет. Поистине достойно сожаления, что он должен был стать монахом.

Добавлено спустя 32 минуты 8 секунд:

Национальные школы (17-пер. пол 18 в.) - пользовались поддержкой императорского двора:

Школа Тоса. Тоса Мицуока


Школа Римпа
Товарая Сотацу


Огата Корин


Огата Кэндзан


Добавлено спустя 27 минут 42 секунды:

Школы в стиле "южных варваров"

Нобуката 16 в.


Сатакэ Шёзан 18 в.


Аодо Дэнзэн

кон. 18-нач. 19 вв.

Добавлено спустя 55 секунд:



Добавлено спустя 14 минут 54 секунды:

Живопись интеллектуалов (Будзинга, Нанга), китайский стиль (18-нач. 19 вв)

Урагами Гёкудо


Ёса Бусон


Сквозь дымку - луна.
Замутили лапки лягушек
Небо в пруду.

Окумо Котомити

Нет у меня
ничего своего в этом мире
кроме тех гор
и морей, что собственноручно
на картинах изображаю...

Добавлено спустя 5 часов 26 минут 12 секунд:

Ондатр писал(а):
пользовались поддержкой императорского двора:

Но сам императорский двор с 14 в. не имел ни власти ни имений и жил на скудный паёк.


_________________
Максим


Последний раз редактировалось: Ондатр (Вт Авг 16, 2011 12:00 pm), всего редактировалось 1 раз
К началу темы
  Ответить с цитатой                 Посмотреть профиль Отправить личное сообщение ICQ Number
Ондатр



Зарегистрирован: 13.02.2008
Сообщения: 2253
Откуда: Муммидол

СообщениеДобавлено: Вт Авг 09, 2011 8:15 pm   

Школа Маруяма-Сидзё вт. пол. 18-19 вв.

Маруяма Окё




ширма "треснувший лёд"


Сибата Дзэсин


Добавлено спустя 27 минут 53 секунды:

реформированное укиё-э вт. пол 18-пер. пол 19 в.

Утамаро




Андо Хиросиге



Добавлено спустя 30 минут 27 секунд:

Сибата


_________________
Максим
К началу темы
  Ответить с цитатой                 Посмотреть профиль Отправить личное сообщение ICQ Number
Ондатр



Зарегистрирован: 13.02.2008
Сообщения: 2253
Откуда: Муммидол

СообщениеДобавлено: Чт Авг 11, 2011 2:22 pm   

11.Эпоха Мэйдзи 1868-1912. Вестернизация.
1871 эдикт о строительстве Просвещённого общества.
1876 на японскую землю впервые ступает нога западного художника (Фонтанези)
1879 начало переводов европейской художественной литературы (весьма вольных) (1883 вышла на японском"Капитанская дочка" Пушкина в переводе с английского.

Асаи Тю. Художник первой волны "западной живописи" - ёга. Объединение "Общество искусства Мэйдзи"




1896 создаётся оппозиционное объединение "Белая лошадь", выступающая за новации в живописи.
Курода Сэйки





Фудзисима Такедзи


1888 Окакура создаёт Токийскую художественную школу - центр традиционного искусства (нихонга).

Укиё-э эпохи Мейдзи

Кобаяси


Ёситоси


Сейхо Такеучи


Мидзуно



Сотей




Добавлено спустя 6 минут 21 секунду:

Исикава Такубоку http://www.sohey.ru/html/tanka/takuboku.htm


Поля продают,
Дома продают,
Пьют вино беспробудно...
Так гибнут люди в деревне моей.
Что ж сердце тянется к ним?

Государственной идеологией становится синто


_________________
Максим


Последний раз редактировалось: Ондатр (Вт Авг 16, 2011 12:01 pm), всего редактировалось 1 раз
К началу темы
  Ответить с цитатой                 Посмотреть профиль Отправить личное сообщение ICQ Number
Ондатр



Зарегистрирован: 13.02.2008
Сообщения: 2253
Откуда: Муммидол

СообщениеДобавлено: Вт Авг 16, 2011 11:35 am   

Европейский театр
Каменное строительство

Добавлено спустя 1 минуту 14 секунд:

12. Эра Тайсё 1912-26.
Фактически конечно мастера Тайсё начали свою работу ещё в начале 20 в, в позднюю Мэйдзи.

Добавлено спустя 20 секунд:

Акутагава Рюноскэ. Святой



В старину жил один человек. Он пришел в город Осака наниматься на
службу. Полное его имя неизвестно, и поскольку он пришел из деревни, чтобы
поступить в услужение, его называли, говорят, просто Гонскэ.
Пройдя за занавеску конторы по найму слуг, Гонскэ обратился с просьбой
к чиновнику, сосавшему трубку с длинным чубуком.
- Господин чиновник, я хочу стать святым. Определите меня на такое
место, где бы я мог им стать.
Чиновник так и остался сидеть, не в силах произнести ни слова, будто
его хватил солнечный удар.
- Господин чиновник! Не слышите, что ли? Я хочу стать святым и поэтому
прошу подыскать мне подходящую службу.
Чиновник наконец пришел в себя.
- Искренне сожалею, - промолвил он, снова принимаясь сосать свою
трубку, - но дело в том, что в нашей конторе еще ни разу не приходилось
определять кого-нибудь в святые. Может быть, вы обратитесь в другое место?
Но Гонскэ, с недовольным видом выставив вперед колени, обтянутые
светло-зелеными штанами, стал протестовать.
- Что-то вы не то говорите. Разве вы не знаете, что написано на вывеске
вашей конторы? Разве не говорится там: "Определяем на любую службу"? А раз
пишете "на любую", значит, и должны устраивать на любую, какую бы от вас не
потребовали. Или ваша вывеска только для того, чтобы людей обманывать?
Действительно, если взглянуть на дело с этой стороны, то у Гонскэ были
все основания возмущаться.
- Нет, на нашей вывеске все сущая правда, - поспешил уверить его
чиновник. - И если уж вы непременно хотите, чтобы мы подыскали вам службу,
где можно стать святым, зайдите завтра. А мы постараемся сегодня разузнать,
нет ли поблизости чего-нибудь подходящего.
И чтобы хоть как-нибудь оттянуть время, чиновник принял просьбу Гонскэ.
Но откуда было ему знать, на какой службе можно выучиться ремеслу святого?
Поэтому, едва выпроводить Гонскэ, чиновник сразу же отправился к лекарю,
жившему неподалеку. Изложив ему суть дела, он обеспокоенно спросил:
- Как же быть? Не знаете ли вы, сэнсэй, куда лучше определить человека,
чтобы он выучился на святого?
Такой вопрос, естественно, и лекаря поставил в тупик. Некоторое время
он сидел, скрестив руки, тупо уставившись на сосну во дворе. Но тут вступила
злая жена лекаря, по прозвищу Старая Лиса, которая слышала рассказ
чиновника:
- А вы его к нам присылайте. В нашем доме он за два-три года наверняка
узнает все, что нужно, чтобы стать святым, - уверила она чиновника.
- Да что вы говорите? - обрадовался тот. - Как хорошо, что я зашел к
вам! Премного благодарен! Я всегда чувствовал, что у вас, врачей, есть
что-то общее со святыми!
И невежественный чиновник, отвешивая поклон за поклоном, удалился.
Лекарь с кислой миной выпроводил чиновника, а затем обрушился с
проклятиями на жену:
- Что за чушь ты тут нагородила? Вообрази, что будет, если этот
деревенщина поднимет скандал, убедившись, что, сколько бы лет он ни прожил у
нас, никакого секрета бессмертия не узнает?
Однако жена и не думала оправдываться.
- Помолчал бы лучше. С таким честным дураком, как ты, в этом жестоком
мире и на чашку риса не заработаешь, - презрительно усмехаясь, парировала
она упреки мужа.
Итак, на следующий день, как и было договорено, бывший деревенский
житель Гонскэ в сопровождении чиновника явился в дом лекаря. На этот раз на
нем было хаори с гербами, - наверное, он считал, что так и полагается быть
одетым, когда приходишь в первый раз знакомиться, - и теперь он по виду
ничем не отличался от простого крестьянина. Как раз этого-то, видимо, никто
и не ожидал. Лекарь так и уставился на Гонскэ, словно перед ним был
диковинный зверь из заморских краев. Пристально глядя в глаза Гонскэ, он
подозрительно спросил:
- Говорят, ты хочешь стать святым. А почему, собственно, у тебя
появилось такое желание?
- Да никакой особой причины нет. Просто, глядя как-то на Осакский
замок, я подумал, что даже такие выдающиеся люди, как Тоетоми Хидэеси, в
конце концов все-таки умирают. Выходит, что человек, как бы ни велики были
его дела, все равно умрет.
- Значит, ты готов выполнять любую работу, только бы стать святым? -
воспользовавшись моментом, вмешалась в разговор хитрая лекарша.
- Да, чтобы стать святым, я согласен на любую работу.
- Так поступай ко мне на службу сроком на двадцать лет, и на последнем
году я обучу тебя искусству святого.
- Да что вы говорите? Вот уж счастье-то мне привалило! Премного вам
благодарен.
- Но все двадцать лет ты будешь за это служить мне, не получая ни гроша
платы.
- Хорошо, хорошо, я согласен!
С той поры Гонскэ двадцать лет работал на лекаря. Воду носил. Дрова
колол. Обед варил. Дом и двор подметал. И вдобавок таскал ящик с лекарствами
за лекарем, когда тот выходил из дому. И при этом он ни разу не попросил ни
гроша за свою службу. Такого бесценного слуги не сыскать было во всей
Японии.
Но вот прошло наконец двадцать лет, и Гонскэ, надев, как и в первый
день своего прихода, хаори с гербами, предстал перед хозяином и хозяйкой. Он
почтительно поблагодарил их за все, что они для него сделали в эти прошедшие
двадцать лет, и сказал:
- А теперь мне хотелось бы, чтобы вы, по нашему давнему уговору,
научили меня искусству святого - быть нестареющим и бессмертным.
Просьба Гонскэ привела лекаря в замешательство: он не знал, что
ответить слуге. Ведь нельзя же теперь, после того как Гонскэ прослужил
двадцать лет, не получив ни гроша, сказать ему, что, мол, искусству святого
они научить его не могут. Ничего не оставалось лекарю, как холодно ответить:
- Это ведь не я, а моя жена знает секрет, как стать святым. Пусть она
тебя и научит.
И сказав это, лекарь отвернулся от Гонскэ.
Однако жена его и глазом не моргнула.
- Что ж, я научу тебя секретам святого, но ты должен будешь исполнить в
точности все, что я тебе велю, как бы трудно это ни было. Если же ты не
исполнишь хотя бы один мой приказ, ты не только не станешь святым, но должен
будешь служить мне без всякой платы еще двадцать лет. Иначе тебя постигнет
страшная кара, и ты умрешь.
- Слушаюсь! Я постараюсь в точности исполнить все, что вы изволите
приказать как бы трудно это ни было.
Гонскэ, радуясь всей душой, ждал, что прикажет ему сделать хозяйка.
- В таком случае заберись на сосну, что растет во дворе, - последовал
приказ лекарши. Разумеется, она не могла знать ни какого секрета, как стать
святым. Просто она хотела, наверное дать Гонскэ очень трудный, невыполнимый
приказ и заставить его служить задаром еще двадцать лет. Однако едва Гонскэ
услышал слова хозяйки, как тот час же вскарабкался на сосну.
- Выше! Еще, еще выше! - командовала лекарша, стоя на краю веранды и
глядя на Гонскэ, взбиравшегося на дерево.
И вот уже хаори Гонскэ с гербами развевается на самой верхушке высокой
сосны, растущей во дворе дома лекаря.
- Теперь отпусти правую руку!
Гонскэ, изо всех сил уцепившись левой рукой за толстый сук, осторожно
разжал правую руку.
- Теперь отпусти левую руку!
- Эй, подожди! - раздался голос лекаря. - Ведь стоит этому деревенщине
отпустить левую руку, как он тут же шлепнется на землю. Там ведь камни, ему
наверняка не уцелеть.
И на веранде появился лекарь со встревоженным лицом.
- Не суйся не в свое дело! Положись во всем на меня. ...Так отпускай же
левую руку.
Не успели замолкнуть эти слова лекарши, как Гонскэ, собравшись с духом,
отпустил и левую руку. Что ни говори, трудно рассчитывать, чтобы человек,
взобравшийся на самую верхушку дерева, не упал, если отпустит обе руки. И в
самом деле, в тот же миг фигура Гонскэ в хаори с гербами отделилась от
вершины сосны. Но, оторвавшись от дерева, Гонскэ вовсе не думал падать на
землю - чудесным образом замер он неподвижно среди светлого неба, словно
кукла в спектакле "дзерури".
- Премного вам благодарен за то, что вашими заботами и я смог
причислиться к лику святых.
Произнеся с вежливым поклоном эти слова, Гонскэ спокойно зашагал по
синему небу и, удаляясь все дальше и дальше, скрылся наконец в высоких
облаках...
Что потом стало с лекарем и его женой, никто не знает. Сосна же, что
росла во дворе их дома, прожила еще долго. Говорят, что сам Тацугоро Едоя
велел специально пересадить это огромное, в четыре обхвата, дерево в свой
сад, чтобы любоваться им, когда оно покрыто снегом

Добавлено спустя 3 минуты 1 секунду:

Кэндзи Миядзава

Гравюры укиё-э.

Необратимость

В зале квадратном
Множество окон-гравюр
Мало пришедших

Взять ли обратно
Слово… лишь контур фигур,
Рыжие веды

Тает слоновая кость
льдинкой в мартини…
как потеряться легко
в зыбкости линий.

Добавлено спустя 5 минут 24 секунды:

О гравюре начала 20 в. подробнее здесь http://forum.rozamira.ws/viewtopic.php?t=4892&postdays=0&postorder=asc&start=15

Добавлено спустя 11 минут 24 секунды:

Кишида Рюзей. ёга



Коган Тобари. Сосаку ханга. -"творческая гравюра", имеющая только одного автора а не 3-4 как в традиционной.



Достаточно быстро и ёга и сосаку ханга переходят на позиции модернизма

Юцо Саэки



Их традиционной живописи нихонга наибольший интерес представляет гравюра син ханга, продолжающая и реформирующая традиции укиё-э

Добавлено спустя 19 минут 43 секунды:

Кохо Шода



Хасуи Кавасе



Добавлено спустя 1 час 30 минут 34 секунды:



Добавлено спустя 44 минуты 18 секунд:

13. Сёва 1927-89.
За этот период произошли очень большие изменения.
Ранняя Сёва во многом продолжает предшествующую эпоху.

Ясунари Кавабата

Аригато

Осень в горах стояла в этом году чудесная, и хурма уродилась на славу.

Небольшая гавань у южной оконечности полуострова. Со второго этажа автобусной станции, рядом с которой примостилась лавчонка с дешевыми сластями, спускается шофер в желтом кителе с фиолетовым воротом. Снаружи стоит большой красный рейсовый автобус с фиолетовым флажком на радиаторе.

Переминаясь с ноги на ногу и держа в руке тощий пакетик – наверное, с какими-нибудь дешевыми карамельками, – возле станции стоит пожилая женщина. Рядом – молоденькая девушка.

Взглянув на аккуратно зашнурованные башмаки шофера и подняв затем лицо, женщина сказала:

– Значит, нынче ваша очередь вести машину, Аригато-сан? (Неизменно вежливый шофер по всякому поводу говорил «спасибо», и потому в округе его ласково прозвали Аригато-сан, то есть Господин Спасибо.) Это добрая примета. Раз вы нас повезете, может, и моей девчонке улыбнется счастье.

Шофер смотрел на девушку и молчал.

– Больше откладывать нельзя, – продолжала женщина. – Эдак ведь может без конца тянуться. К тому же скоро зима. А в холода жалко мне ее везти в такую даль. Раз все равно надо, так уж лучше, покуда стоит погода. Вот я и решила ехать сегодня.

Шофер молча кивнул и твердым солдатским шагом направился к автобусу.

– Садитесь, тетушка, на передние места. Здесь не так трясет, путь ведь не близкий.

Женщина ехала продавать дочь в публичный дом, находившийся в городке, который стоял в шестидесяти километрах отсюда и был связан железной дорогой с другими городами.

Горная дорога была тряская. Девушка сидела сразу за спиной шофера и видела одни лишь его освещенные послеполуденным солнцем прямые, широкие плечи, накренявшиеся то вправо, то влево на крутых поворотах. Его обтянутая желтым кителем спина казалась ей широкой, как мир. И казалось ей, что это он своими плечами раздвигает горы, высившиеся по обе стороны петлявшей дороги.

Им предстояло проехать через два высоких горных перевала. Автобус нагнал повозку. Кучер тотчас свернул к обочине.

– Аригато! – звонким, чистым голосом поблагодарил шофер, кивнув, точно дятел, головой.

Впереди показалась подвода с бревнами. Она тоже отъехала к краю дороги.

– Аригато! – снова прокричал шофер, поравнявшись с возчиком.

Затем посторонилась большая грузовая тележка с кладью.

– Аригато!

Потом рикша.

– Аригато!

Потом всадник.

– Аригато!

Если бы ему за пятнадцать минут пути попалось тридцать повозок, он бы и тридцать раз произнес свое «спасибо». Доведись ему проехать четыреста километров, он бы и тогда не нарушил этого правила вежливости. Оно было для него столь же простым и безыскусственным, как естественна прямизна ствола криптомерии.

Прошло уже более трех часов, как они выехали из гавани. Шофер зажег фары. Каждый раз, когда навстречу попадались телега или всадник, он тотчас гасил огни, кланялся и говорил: «Спасибо».

Возчики, кучера и всадники на всей шестидесятикилометровой трассе считали его лучшим и самым вежливым шофером.

Когда мать с дочерью вечером вылезли из автобуса на площади, где была автобусная станция, девушку всю трясло, ноги у нее подкашивались, голова кружилась.

– Погоди минуту, – бросила ей через плечо женщина и поспешила за шофером.

– Послушайте, – обратилась она к нему. – Моя девчонка говорит, что влюбилась в вас. Ничего удивительного! Ведь любая городская барышня проедет с вами тридцать-сорок километров и наверняка втюрится. Так чего же ожидать от бедной крестьянской девушки!… Я вас очень прошу… В ноги поклонюсь… Ведь с завтрашнего дня она станет забавой для разных шалопаев и кобелей, которых она сроду и в глаза никогда не видела…

На следующий день ранним утром шофер вышел из жалкого, обшарпанного домика – Дома для приезжих, а попросту ночлежки – и твердой солдатской походкой направился через площадь. Позади быстро семенили мать и дочь. Большой красный рейсовый автобус с фиолетовым флажком ожидал пассажиров, прибывших с первым поездом.

Девушка первой влезла в автобус и, облизывая кончиком языка пересохшие губы, любовно поглаживала черное кожаное сидение водителя. Мать ежилась от утреннего холода.

– Ну что, повезем девчонку назад? – говорила она шоферу. – Она сегодня с утра стала реветь, да и вы меня разбранили. Не следовало бы мне быть такой сердобольной. Да уж ладно. Назад – так назад. Придется до весны потерпеть. Зимой-то, в холода, жалко будет везти. Пусть поживет дома, пока опять не начнутся теплые дни, а там уж, хочешь не хочешь, другого выхода нет.

Трое пассажиров, прибывших с первым поездом, сели вавтобус.

Шофер поправил подушку на водительском сидении. Девушка, севшая позади него, снова вперила взгляд в его плечи, казавшиеся ей теперь удивительно теплыми и родными. Осенний утренний ветерок обдувал ее лицо.

Автобус нагнал повозку. Она свернула к обочине.

– Аригато, – поблагодарил шофер. Потом он нагнал телегу с грузом.

– Аригато! Затем – всадника.

– Аригато!

Автобус возвращался в гавань у южной оконечности полуострова, и поля и горы вдоль шестидесятикилометровой дороги то и дело оглашались возгласами шофера:

– Аригато!

– Аригато!

– Аригато!

Осень в горах стояла в этом году чудесная, и хурма уродилась на славу.

Добавлено спустя 3 минуты 29 секунд:

1926 г. Янаги Мунэёси начинает движение Мингэй - народное искусство. "Подлинная красота возникает лишь в руках умельца, совершенно свободного, в отличие от профессионального художника, от претензий на самовыражение. Художник достигает совершенства, если полностью отказывается от суждений о красоте или уродстве изготовляемых им предметов "

Добавлено спустя 24 минуты 23 секунды:

работают ряд мастеров син ханга, такие как Сиро Касаматсу (1898-1992)





Добавлено спустя 9 минут 6 секунд:

Токио 1934


_________________
Максим
К началу темы
  Ответить с цитатой                 Посмотреть профиль Отправить личное сообщение ICQ Number
Мила



Зарегистрирован: 11.09.2007
Сообщения: 4303

СообщениеДобавлено: Вт Авг 16, 2011 3:27 pm   

Ондатр писал(а):
Янаги Мунэёси начинает движение Мингэй - народное искусство


Музей народных ремесел Японии в Токио, основанный Янаги Мунэёси





К началу темы
  Ответить с цитатой                 Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
Показать сообщения:   
Добавить тему в избранное   Ответить на тему    Клуб друзей и читателей Розы мира (2007-2011) -> Личное -> Персональные подфорумы -> Японский сад Часовой пояс: GMT + 3
На страницу
1, 2  След. [Всё]
Страница 1 из 2

 
Перейти:  
Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете голосовать в опросах





Powered by phpBB © 2001, 2005 & Святой Коннектий